Но время шло, и настроение потихоньку улетучивалось. Занудный дождик поливал полковые колонны все время долгого ожидания переправы через бухту, шинели пропитывались влагой и наваливались пудовой тяжестью на плечи. Тарутинцы топтались на месте, месили грязь на топких в этих местах берегах. Флотские, наводившие мост, пригнали части его конструкции по бухте еще ночью, но до самого утра возились, не умея собрать доставленное воедино. В это время с вершин холмов, не двигаясь ни назад, ни вперед, уже гремела пушечная канонада и ружейные залпы – полки генерала Саймонова, подобравшиеся вдоль Килен-балки к английским позициям, бились насмерть с британцами.
Бутырцев с началом русского наступления оповестил глав Дозоров о начинающейся битве и ушел в себя. Как и недавно на Сапун-горе, он слушал кипящий от заклинаний магический фон. Иные, попавшие в жернова сражения, исподтишка использовали обычную защиту: ставили щиты, отводили удары, разряжали амулеты против пуль и ядер. Сразу дошло дело и до магии целительной. Но нескольким Иным никакое врачевание помочь уже не могло – битва разворачивалась гораздо более кровопролитная, чем Балаклавское дело.
Лев Петрович, закрывшись от наблюдения, дергался, не находя себе места. Зачем тут Иные? Что гонит на смерть тех, кто может жить долго и благополучно? Эти две недели в Севастополе измотали его. Нет, физически он чувствовал себя прекрасно, да и магической Силы в нем было столько, что хоть на бой с каким-нибудь неопытным (ха!) Высшим выходи. Но он истерзался душою, не понимая ни сути своего здесь присутствия, ни ненужной гибели такого количества Иных. За полтора века его отношение к жизни простых людей сделалось почти равнодушным, но жизни Иных, Темных и даже Светлых, ему никогда не были безразличны. Никогда и никого из магических противников он не убил с легкою душою. Ему всегда казалось, что этот волшебный дар, данный Иным, надо беречь, и гасить огонек такой жизни нельзя попусту. Даже если это был вампир, тронувшийся умом от неутолимой жажды.
Бутырцев иногда входил на минуту в Сумрак и смотрел на его возмущения. Ничего необычного на первый взгляд. Но приводил в трепет вид нескончаемой реки синего мха, этого паразитирующего на эмоциях нечто, текущего на стоящие перед ним высоты, где для него так много обильной дармовой пищи.
Наконец переправились через реку и двинулись наверх полки дивизии Павлова.
II
Филипп рано поутру был отправлен Нахимовым на второй бастион с пакетом. Он вызывался съездить на шестой бастион – прослышал, что там готовится большая вылазка на французские позиции для подкрепления действий русской армии, которая начала наступление на далеких Инкерманских высотах. Но начальство распорядилось иначе.