I
Не сумев сразу овладеть Севастополем, союзники начали планомерную осаду города. Русские понимали, что пока у интервентов есть слабые места, а собственные войска свежи, надо попытать счастье в большой битве. Хорошим ударом рассечь позиции противника, расстроить его планы. Назревали серьезные события.
Немудрено, что двадцать четвертого октября мичману Ныркову случилось побывать в самой гуще событий. Вопреки надеждам Бутырцева на то, что морскому офицеру нет никакой возможности там оказаться. В тот день состоялась одна из самых кровопролитных битв Крымской войны – Инкерманское сражение.
Накануне Лев Петрович, будучи в штабе Меншикова, случайно узнал от адъютанта светлейшего, что поутру затевается большое дело, колонны уже собираются к местам дислокации. Но не предстоящая битва занимала адъютантский ум, а прибытие в армию сыновей Государя: Михаила и Николая. Меншиков по этому случаю нервничал. Стремясь обезопасить себя и царских детей, желал дать сражение до их приезда, поэтому изо всех сил подгонял только что прибывшие из Южной армии, стоящей в Молдавии, и не разбирающиеся в здешней местности полки. Даже командующие колоннами генералы Саймонов и Павлов толком не знали ни дорог от бухты на высоты к югу от Инкермана, ни расположения сил неприятеля. Но великие князья приехали в Севастополь аккурат к сражению, что никак не способствовало спокойствию главнокомандующего.
Бутырцев даже обрадовался своему неведению о наступлении – перебежчики из русской армии, в основном из поляков, тоже ничего существенного не смогут выдать неприятелю, как это частенько случалось. Он решил не ставить в известность другие Дозоры об этом деле, собираясь лишь назавтра ментально оповестить коллег о необходимости пристального слежения за происходящим. Что касается Ныркова, то Лев Петрович не собирался брать его с собой. Мичман после ранения вернулся к выполнению своих обязанностей ординарца, в день такой баталии ему найдется работа. Да и толку от слабого мага в наблюдении за магическим фоном было маловато.
Лев Петрович много думал и принял решение побывать в деле непосредственно в рядах наступающих русских войск, понять, может ли простой Иной удержаться от применения магии в такой оказии. Да и другие резоны сподвигли его на такую авантюру – были у него сомнения по поводу стороннего влияния на Иных.
К двум часам ночи он присоединился к Тарутинскому полку одиннадцатой дивизии генерала Павлова. В полку как раз выдали обед: кашу с мясной порцией и по чарке водки. Настроение у тарутинцев было бодрое, солдаты рвались принять участие в битве и взять «его» на штыки.