— Вот же черт, Вик, прости. Я как-то совсем затупил. Мы сейчас же заедем в магазин.
— Левка, да ты что? — протестует Вика. — Сейчас еще рано. Закрыто все. Да и не должен ты мне ничего покупать. Вдруг это Ти Джею не понравится.
Что-то я все меньше понимаю любимую. При чем тут Шоколадка?
— С чего бы это? — удивляюсь.
Вика мнется как-то непонятно и выдает, наконец:
— Ну… Он же твой парень, да? Вот я и беспокоюсь, что ему может не понравиться…
— Что?! — До меня не сразу доходят ее слова. — Какой, на хрен, парень, Вика?!
— Ну, ты же сам сказал, что вы живете вместе, а он голубой, и вашей жизни интимной я не помешаю… — мямлит Вика невнятно.
— Ты что? Ты совсем, что ли?! Я не голубой! — ору.
— Нет? — Вскидывает на меня потрясенные и… полные надежды глаза?
— Нет! — рявкаю в ответ. — Как тебе вообще такое в голову взбрело?!
— Господи, Левка… Правда, нет?
— Я не голубой, Вика! Кому, как не тебе знать об этом?
— Но ты же сам сказал, что вашей интимной жизни я не помещаю, — не сдается Виктория.
— Да потому, что нет этой жизни! — опять ору. Может быть, по-детски, да, но я не в силах успокоиться!
Вика закусывает губу, от чего на ее лице появляются мои любимые ямочки, и смотрит на меня как-то так… виновато, что ли?
— Так… — потираю брови, собирая мысли воедино. — Наверное, я должен объясниться… Раз ты сама не понимаешь очевидных, как мне казалось, вещей.
Отхожу в сторону, делаю круг по комнате, в попытке сформулировать мысли и не выставить себя в очередной раз безмозглым малолеткой. Останавливаюсь прямо напротив так и сидящей на кровати Виктории.
— Я сказал, что ты не можешь помешать моей интимной жизни потому, что у меня ее банально нет. Единственная женщина, с которой я хотел бы быть — это ты, Вика.
Ее глаза широко распахиваются, но я, не давая ни малейшего шанса что-либо вставить в свой монолог, продолжаю:
— Я тебя люблю. И всегда любил. Всю свою жизнь. Я знаю, что тебе тяжело воспринять меня, как мужчину… Но я давно уже не тот мальчик, которого ты знала. Я готов положить мир к твоим ногам. Все, что хочешь, Вика. Теперь, надеюсь, все понятно?
Вика как-то пришиблено кивает, соглашаясь, а я беру ее сумку и спрашиваю:
— Ты точно все собрала?
Она опять кивает в ответ, видимо, так и не находя слов.
— Тогда поехали домой.