— У тебя что, директор, детей нет?! — вскрикнула Клавдия, устремляясь вслед за Березиным. — Судом грозишься! Да у меня трое малых в доме, кто их кормить будет?!
— Тебя дети, что ли, воровать посылали? — возмутился Березин. — Я твоего мужа предупреждал. Я предупреждал тебя, Захар?
— Было…
— Вот и придется отвечать по закону.
— Да что ты заладил, Григорий Васильевич, закон да суд? — вдруг деланно развеселилась Клавдия. — Может, мы решили от совхоза сверхплановую продукцию государству сдать?
— Это еще как? — не понял Григорий Васильевич.
— А так, — совсем осмелела Клавдия, подперев руки в бока. — Дай, думаем, порадуем нашего дорогого директора товарища Березина Григорь Василича. Наловим рыбки, продадим, а доход — совхозу… Вам бы нас похвалить, а вы серчаете…
— Ты говори, Клавдия, да не заговаривайся! — рассердился Березин. — Как это без разрешения рыбу из Азовского моря ловить да на базар везти!
— А мы за спросом и ехали! — уже совсем торжествующе объявила Клавдия. — Знаем, что наш дорогой директор в городе заночевал, на частной квартире, дай, думаем, отыщем его там, сюрприз поднесем.
— Ну, вот что! — побагровел Березин. — Хватит демагогией заниматься. Вертайте назад и по государственной цене всю ее в совхозе продайте… И чтоб без обману!..
— Спасибо, Григорий Васильевич! — поклонилась в пояс Клавдия. — И ты, Захар, благодари директора.
— Эх, Григорий Васильевич, не понимаешь ты казачьей души, — с досадой махнул рукой Захар Дудко.
— Я пойму твою душу, когда на дирекцию вызовем для разбора твоего дела… А с тобой разговор отдельный! — набросился на шофера Березин.
— Да не мог я куму отказать, Григорий Васильевич, — застонал тот. — Неужели ж я из-за денег?! На моей-то службе бумажки эти сами в руки сыплются…
Но Березин уже уселся в свою «Волгу», хлопнув дверцей.
— Эх, поддался я на вашу удочку! — в сердцах сказал шофер. — Возил бы своих жмуриков — тихо, хорошо, родственники рыдают, трешки сыплются… А тут эта рыба, будь она проклята!
Центральная усадьба совхоза «Приморский». Двухэтажные и одноэтажные особняки, школа, музей, больница, гостиница, ресторан…
Березин увидел из машины бредущего по тротуару немолодого казака:
— Чакан!
— А! — ошарашенно поднял тот голову, стараясь уяснить, откуда его зовут. — Григорь Василич, эт ты? А я уж думал, господь бог призывает к себе.
— На тот свет положено в трезвом виде являться, иначе могут и не принять.
— Тады поживем на этом, — кротко согласился Чакан.
— Как лошадки?
— Направляюсь к им, — с готовностью сообщил Чакан.
— Так на конюшню — туда, — Березин указал пальцем в противоположную сторону.