— Мы уходим, — объявил он гоблину, прихватив со стола мелкую каменную чашу, в которой я узнал Омут памяти.
— Конечно, — кивнул Крюкохват. — Всего доброго, мистер Волхов.
— И вам не болеть, — пожелал я и встал.
От резкого движения в ушах снова зашумело, а перед глазами запрыгали мушки. Меня повело, и я уткнулся носом в затянутое черной тканью плечо. Надо же, мы уже почти одного роста, а я и не заметил.
Северус взял меня за локоть, вывел на крыльцо банка и аппарировал нас на крыльцо Гриммо. Жуткое ощущение от перемещения ударило по вискам, взбаламутило внутренности новой волной дурноты. Я схватил воздух ртом, точно выброшенная на берег рыба, пытаясь проглотить подкативший к горлу ком. Ноги снова стали ватными. Да что ж такое-то!
— Я… мне нужно срочно лечь…
Северус молча притянул меня к себе, крепко ухватил за пояс, пинком распахнул дверь и практически затащил в дом. Я вяло перебирал ногами, в глазах стоял белый туман. События отпечатывались в памяти какими-то вспышками: вот в коридор выглядывает удивленный Сириус, вот миссис Уизли советует применить Энервейт, вот появляются ступеньки, и я пытаюсь поднять на них ступни — каждая весит как пудовая гиря. Сквозь все вспышки красной связывающей нитью прошло ощущение гибкого сильного тела рядом, теплых рук на талии и горьковато-пряного травяного аромата ткани под щекой.
Белый туман перед глазами рассеялся, когда я лег на кровать и закинул ноги на подушку. Северус нашелся рядом — он сидел, глядя куда-то в стену, и держал меня за запястье, считая пульс. Рука у меня была холодная. Спина у Северуса была прямая. Позабытый Омут памяти одиноко стоял на комоде.
— Давление упало, — облизнул я пересохшие губы. — После аппарации.
Северус перевел на меня странно-пустой взгляд, помолчал, как будто не сразу понял, что ему сказали, и спросил:
— Себя вылечить ты не можешь?
Лечить себя я научился еще три года назад, но в такие глубокие процессы, от которых случаются обмороки и гипотония, лезть не рисковал. Вот если бы это было ранение или простуда, тогда да, с этим я бы справился моментально. А тут всю вегетативную нервную систему перестраивать надо. Нет, на другом человеке я бы справился, но на себе, да еще в разгар приступа… Это всё равно что пытаться заштопать дырку на ширинке, не снимая брюк.
Услышав объяснение, Северус окинул меня странным взглядом, в котором смирение смешалось с безнадежностью, и спросил:
— Понятно. Чем я могу помочь? Вызвать врача?
— Не надо врача. Лучше крепкий черный чай или какао, влажное холодное полотенце под голову. Будет здорово, если в чай добавить женьшень или китайский лимонник, — пробормотал я.