Как видите, меня не зря держали в министерстве. Особенно полезными руководство считало мои советы и консультации, когда до него доходили официальные данные о наших любимых нарушениях, обнаруженных на местах ретивыми контролерами.
— Как нужно поступать в таких случаях? — спрашивали меня. — Реагировать или не реагировать?
— Конечно, реагировать! — отвечал я. — И как можно активнее! В этих случаях хорошо смотрится приказ по министерству, а также циркулярное письмо, адресованное всем подведомственным организациям. В них нарушения должны быть самым суровым образом осуждены, меры по их выправлению намечены, ответственные за их выполнение названы, виновные слегка наказаны. В этом случае могу вас заверить, что нарушения ваши будут устойчивыми, как Останкинская телебашня, хотя так же, как и она, видны на большом расстоянии и всем заметны.
Меня слушали со вниманием и пониманием. Я чувствовал, что приношу пользу людям. Мои советы выполнялись с перевыполнением.
Пришла пора получать зарплату. По условиям найма мне должны платить ее раз в год в соответствии с показателями достигнутых перерасходов.
Как показала очередная проверка, организации и предприятия министерства в результате содержания скрытого управленческого персонала, расходования средств сверх выделенных лимитов на легковой автотранспорт и других нарушений финансовой дисциплины перерасходовали в истекшем году около полутора миллионов рублей. Из них, согласно условиям, мне причитается пятнадцать тысяч.
Интересно, как они оформят эту выплату. Нет, лично я знаю, конечно, один верный способ. Иначе какой бы я был старший консультант по нарушениям? Но, знаете, когда речь идет о своих личных интересах, давать такие советы как-то не принято. Это выглядело бы как злоупотребление служебным положением. Да нет, пусть сами выкручиваются. Тем более что, если уж честно говорить, никакой формальной должности я в этом министерстве не занимал и советы свои давал, так сказать, косвенно. Исключительно в форме фельетонов. А за них гонорар я уже получил. Так что бухгалтерия министерства может не беспокоиться.
ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ ВЕЖЛИВОСТИ
Прасковья Кирилловна Данилина, вдова погибшего фронтовика, мать и бабушка, не могла пожаловаться на отсутствие внимания к ней со стороны ряда городских организаций.
Когда-то она вместе с семьей дочери получила прекрасную семнадцатиметровую комнату в новом доме. Правда, вторая комната в квартире была занята телефонной подстанцией, но Прасковья Кирилловна все равно была очень рада.
— Ничего, — говорила она, — потерпим… В войну люди не то терпели.