Алала сейчас выглядела обычной европейской девчонкой, которую раздели догола, выщипали все волосы на теле и обрили голову. Что интересно — на теле у нее не было ритуальных шрамов, которыми усиленно покрывали себя все женщины и мужчины мурси. И не было дыры в нижней губе для вставления туда тарелки. Как не было дыр и в мочках ушей — что большая редкость для здешних обитательниц. Алала даже не сильно загорела — видимо потому, что была постоянно покрыта белой краской, отпугивающей муху це-це. И она была красива. Даже пугающе красива!
А может мне так показалось после того, как я некоторое время пробыл среди людей негроидной расы — теперь любая, самая простенькая женщина европейской внешности покажется мне настоящей красоткой.
— Садись — предложил я дрогнувшим голосом, стараясь на разглядывать ее женские прелести. Странное дело — когда Алала была покрыта краской и выглядела так же, как большинство женщин мурси — ее нагота выглядела совершенно естественно и никак не привлекала внимания. Ну…почти не привлекала. А вот теперь, когда краски на ней не было…почему-то я даже слегка застеснялся. Или не застеснялся…даже не знаю, как это назвать…скорее мне было неудобно от того, что я сижу сейчас рядом с голой молоденькой девушкой можно сказать в людном месте (на нас отовсюду смотрели аборигены), и не делаю никаких попыток как-то прикрыть ее наготу. Глупо, конечно, почти всю свою сознательную жизнь Алала провела вот так, голышом, мало того, похоже, что из нее эти твари сделали что-то вроде деревенской шлюшки, и другой жизни она просто не знает и совершенно не стесняется, а мне все равно неудобно, не по себе. Я-то понимаю, что с ней сотворили! Мне за этих людей стыдно!
Мда…мало я их отправил к Моране, ей-ей мало!
А, впрочем,…кто звал тех же иностранцев на землю мурси? Разве мурси их приглашали? Хотели, чтобы кто-то фотографировал дома мурси, их самих? Приехали фаранджи, развратили мурси подачками, а потом и говорят: «Эти мурси такие злые! Не дашь им денег — могут и убить! Очень злое племя!»
Ну да, я стараюсь понять и этих людей. Для европейцев они будто обитатели чужой планеты. Легко убивают, не гнушаются отведать человечины, грабят, если представится такая возможность. Но замечу — они не приезжают в деревню Кучкино и не требуют от местных жителей наряжаться в свои лучшие наряды и устраивать фотосессии.
Как всегда, в этом мире — все сложно. Ничего нет однозначного, простого.
Через час передо мной на куске ткани лежали вещи, которые остались от родителей Алалы. Вещей было немного — старые джинсы, судя по всему, принадлежащие отцу девчонки (Видимо лежали где-то вроде как в сундуке, как большое сокровище, потому и сохранились), ремень — тоже видимо его ремень. Клетчатая рубашка с дырочкой на груди (тоже видать лежала в запас, как и штаны). Бумажник — пустой, документов никаких.