Женская интуиция подсказала Ольге, что такое знакомство может оказаться Полезным и даже нужным. Поэтому, когда после спектакля немка попросила её поставить свой автограф на театральной программке, Чехова тут же согласилась и даже пригласила Еву посетить киностудию, чтобы посмотреть, как делается современное кино.
Так началась дружба знаменитой актрисы с подругой фюрера Евой Браун, оказавшейся особой довольно откровенной и поведавшей о своём высокопоставленном дружке немало интересного. Именно эти «женские секреты» и сообщала Ольга Чехова доверенным посланцам Берия, а уж он умело использовал полученную эксклюзивную информацию в своих регулярных докладах товарищу Сталину.
Гитлер как личность, со всеми своими сильными и слабыми сторонами, всегда очень интересовал Иосифа Виссарионовича и понятно, что такая поразительная осведомлённость поднимала в глазах вождя престиж и влияние самого Лаврентия Павловича. Поэтому свой ценный источник Берия сохранял для «личного пользования» даже после того, как в 1946 году органы госбезопасности, а вместе с ними и разведка НКВД вышли из его подчинения.
Безопасность Чеховой гарантировало ещё и то, что поступавшая от неё информация не шла ни в какие секретные разведывательные сводки, а ложилась только на стол Берия. Образно говоря, это было «подглядыванием в замочную скважину», о котором, как утверждает Серго Берия, никто не знал даже в Политбюро.
Интерес товарища Сталина к личной жизни Гитлера диктовался не столько любопытством, сколько стремлением лучше узнать своего врага, чтобы предвидеть, предсказать и упреждать его действия. Информируя об этом, Ольга Чехова, сама того не подозревая, действительно влияла на сферы, относящиеся уже к большой стратегии.
Главное, на что обращал внимание Иосиф Виссарионович в донесениях, — это заключения врачей о состоянии здоровья Гитлера, о диагнозах и прогнозах течения его болезней. Донесения Ольги Чеховой об ухудшении здоровья фюрера были хорошими известиями, подкреплявшими уверенность в победоносном исходе войны.
Зимой 1941 года, после поражения под Москвой, когда стало ясно, что блицкриг окончательно провалился, Гитлер стал постоянно жаловаться на слабость, тошноту и озноб. После Сталинграда дают о себе знать новые психогенные расстройства: непереносимость дневного света, потеря равновесия. С началом 1943 года признаки деградации у Гитлера нарастают с катастрофической быстротой, и к концу войны он превратился в дряхлую развалину.
По-разному складывались судьбы разведчиков-нелегалов после окончания войны — одни были отозваны в Москву, другие продолжали жить под прежними вымышленными фамилиями.