Я часто отвлекаюсь, ухожу в сторону? Наверное, так оно и есть. Подсознательно. Не хочется переходить к главному. Но коли уж взялся, придется…
В общем, психиатра нам взять было неоткуда. О психиатрии у меня было самое общее впечатление, нам, будущим хирургам, разумеется, не читали курса. Но справляться предстояло своими силами. А как же иначе? Где бы я взял психиатра? Их, насколько я помню, и в области еще не было. Психиатрия на оккупированных территориях была порушена умышленно и с особым тщанием. Немцы психически больных уничтожали поголовно, и не только наших – еще до войны истребили под корень своих…
Когда я пришел, капитан выглядел уже гораздо краше – не трясся, зубами не стучал, более-менее ориентировался в окружающем. Но сразу было видно, что шок полностью не прошел. Папиросой в рот еще попал, но закурить не может, руки ходят ходуном. Поднес я ему огоньку и принялся осторожненько расспрашивать. Главное я помнил: с человеком, пребывающим в таком состоянии, следует соблюдать максимальную вежливость, участие. Ран на нем не обнаружилось, только галифе на правой ноге порваны, коленка сбита, и тыльная сторона левой руки поцарапана – видимо, пока бежал, падал не один раз, весь перепачкан…
Вызвал я сестру, она быстренько обработала ссадины, перевязала, сделала противостолбнячный на всякий случай. И опять мы остались один на один. Спиртным от него, положительно, не пахнет, ничуточки. Трезвехонек, как стеклышко. Но разговорить его что-то не получается, дымит, как паровоз, всклокоченный, бледный, то ли насмерть перепуганный, то ли чем-то потрясенный до глубины души. Никогда его таким не видел.
Тут дверь чуточку приоткрывается, и вызывают меня в коридор. А там уже, выражаясь медицинским языком, полный консилиум: и командир полка, и замполит, и особист. Кратенько, шепотком вводят меня в курс дела – уже успели кое-что быстренько выяснить. «ТТ» капитана, который у него кое-как забрали, разряжен полностью, выпущена вся обойма, пистолет воняет свежей пороховой гарью, нагар в стволе. А возле коня, посреди аллеи, валяются гильзы от «ТТ», восемь штук, и больше гильз поблизости не видно, как ни шарили фонариками. Словом, крайне похоже на то, что капитан сам высадил в собственного коня всю обойму. Понятно теперь, почему они нагрянули все трое: ЧП получается нешуточное. Офицер ни с того ни с сего застрелил собственного коня в двух шагах от расположения. Это вам не по девочкам гулять и даже не разъезжать в пьяном виде на прокурорской лошади… Здесь посерьезнее. Вполне приравнивается к умышленному уничтожению если не боевой техники, то уж казенного имущества, каковым безусловно является строевой конь…