– Понятно, – хмыкнул Будищев и, отпустив своего пленника, поднялся и стал отряхивать испачканные землею штаны с сапогами.
С трудом поднявшийся Максим зло посмотрел на него, но драться больше не решился и лишь коротко пробурчал:
– Здоровый, чертяка!
– Не жалуюсь, – усмехнулся Дмитрий. – А вот ты бы свое здоровье поберег бы!
– Это ты про что?
– Про то, что ничего хорошего лично для тебя из этих посиделок не выйдет. Как пить дать на каторгу загремишь!
– Я не боюсь!
– Это потому, что мозгов нет.
– А у тебя есть? Ты, значит, умный, а все вокруг дураки!
– Ну почему – только я? Вон Ипполит ваш тоже не дурак, хотя и такими, как вы, хороводит.
– Ты про что?
– Да так. Ты, к примеру, чем займешься, если ваша возьмет?
– Не знаю, – растерялся Максим, никогда так далеко не заглядывавший.
– А я знаю. Так и будешь на фабрике спину гнуть.
– Так что с того? Это же совсем другая жизнь будет!
– Для кого как. Вот для Крашенинникова она точно переменится. Он ведь в депутаты, а то и выше поднимется. А ты как был работягой, так и останешься.
– Так ить Ипполит Сергеевич – человек ученый!
– А тебе кто мешает учиться? Вон на всякую ерунду время есть. В университет, понятное дело, уже не получится. А вот толковую специальность приобрести – почему нет?! Ладно, ты мальчик уже большенький, сам разберешься, что к чему.
Договорив, Дмитрий поправил на голове картуз и с независимым видом двинулся прочь.
– Ты куда? – окликнул его Максим.
– Вещи забирать. Ты ведь меня не от доброты душевной к себе жить позвал?
– Ну…
– Баранки гну! В общем, в вашем блудняке я участвовать не желаю – так своим и передай. И больше меня не ищи, а то я не всегда такой ленивый.
– Ты про что?
– Да так. Яму мне копать неохота было. Бывай!
Супруги Половцевы, несмотря на родство с богатейшим банкиром Петербурга, жизнь вели самую скромную, хотя нельзя сказать, чтобы бедную. Просто у них была самая обычная квартира с минимумом прислуги. Отсутствовал свой выезд, составлявший для всякого сколько-нибудь состоятельного жителя столицы вещь совершенно обыденную. Посещая театр, они не бронировали ложу, а довольствовались партером. Гости у них также собирались не слишком часто, но по меньшей мере дважды в месяц Надежда Михайловна с Александром Александровичем устраивали что-то вроде приема для друзей и сослуживцев. Иногда к ним даже захаживали довольно значимые персоны, но обычно все было очень скромно.
Вот и на сей раз к ним пожаловали с визитом супруги Гриппенберг. Глава семейства – Оскар Карлович – был столоначальником в одном департаменте с Половцевым, а их жены были весьма дружны, насколько это вообще свойственно петербургским дамам. Поднявшись по лестнице, они скоро оказались перед дверью Половцевых, и тут возникла небольшая заминка. Вместо привычной крутилки механического звонка на стене красовалась непонятная кнопка с надписью рядом: «Просьба нажимать здесь». Оскар Карлович, недоумевая, нажал на нее, и тут же раздался громкий звонок, не похожий ни на что слышанное ими прежде. Это было так странно, что почтенный глава семейства не удержался и нажал еще раз. В третий раз позвонить не получилось, поскольку появилась горничная и пригласила гостей войти.