– Ничего, – слабо улыбнулся тот. – Здесь хорошо кормят. И сестры ласковые, не ругаются…
– Это от того, что они не знают, какой ты безрукий, – усмехнулся гальванер, – а то бы наслушался от них всякого.
– Как на заводе?
– Что ему сделается? Стоит.
– Скучно тут, – пожаловался Семен. – У нас там завсегда что-то новое, а здесь что же – лежи да лежи.
– Вот и лежи, набирайся сил. К тебе родные не приходили?
– Мамка была. Плакала.
– Чего плакать – ты же живой!
– Боится, что с завода выгонят. Батька, сказывала, запороть грозился в таком разе!
– Зашибись!
– А правда, что ты мастера избил?
– Нет. Так, дал разок.
– И тебя в тюрьму забрали?
– Отпустили уже.
– А с завода не выгнали?
– Я сам ушел.
– Да как же это? – испугался мальчишка и даже приподнял голову от подушки.
– А вот так!
– Без работы – плохо.
– Без мозгов – плохо, – возразил Дмитрий. – Не журись, казак – атаманом станешь. Выздоравливай, а там посмотрим.
– Тебе хорошо – тебя всюду возьмут.
– Дай срок, я и из тебя классного гальванера сделаю.
– Правда?!
– Я тебе когда-нибудь врал?
– Нет.
– Вот то-то же! Ладно, мне тут надобно еще в пару мест заглянуть, так что я пошел. А ты лежи смирно, слушайся докторов и к сестричкам не приставай!
– Скажешь тоже, – слабо улыбнулся Семка. – Они же старые.
– Вот видишь – значит, уже присматривался!
В последнее время Александр Людвигович Штиглиц почти отошел от дел и жил достаточно уединенно. Редко бывая в свете сам, гостей он принимал еще реже, но сегодня сделал исключение. И хотя его сегодняшний посетитель не имел громкого титула или высокого чина, прием ему был оказан достаточно теплый.
– Ну, вот мы и встретились с вами, молодой человек, – поприветствовал он почтительно поклонившегося ему Будищева.
Человеку, совсем не знавшему старого финансиста, могло показаться, что голос его сух и отстранен, но люди, сколько-нибудь близкие, сразу бы догадались, что барон очень взволнован. Впрочем, встреча их проходила наедине, и никто не мог подсказать отставному унтеру об этом обстоятельстве.
– Я тоже рад знакомству, – просто ответил Дмитрий.
– Вы – храбрый человек, юноша, и оказали мне большую услугу, хотя и не знали, кто тот молодой офицер, которому спасли жизнь. Да-да, я наводил справки и много знаю о вас. Кстати, дело о вашем награждении за столь геройский поступок уже решенное, и скоро на вашей груди появится еще одна медаль. На сей раз – Аннинская. Но вы, я вижу, не афишируете свои кресты?
Будищев, одетый ради такого случая в свой господский костюм, только пожал плечами. Дескать, чего уж тут.
– Ваша скромность похвальна, но все же позвольте мне поздравить вас с будущей наградой, а также преподнести и свой маленький презент. Прошу вас.