– Еще одну вызывайте, – сказал следователь. – Неправильно, если их повезут в больницу в одной машине.
* * *
Войдя за Митрошниковым в директорский кабинет, Лионелла увидела заплаканную кассиршу Сироткину.
– Не плачьте! – сказал Митрошников. – Ваша сестра жива. Ее увезли в больницу.
– Что же она наделала… – всхлипнула женщина. – Что наделала!
– О себе теперь беспокойтесь. У вас двое детей!
– При чем же здесь я? – Сироткина вдруг притихла.
– Вы – соучастница убийства.
– Помилуй меня господи! Сестра попросила, я позвонила. Разве звонить по телефону – преступление?
Митрошников сел за стол, Лионелла тихонько опустилась на стул возле двери.
– Рассказывайте! – приказал следователь. – О чем вас просила сестра и какие просьбы вы выполняли.
– Тамара попросила позвонить какой-то актрисе, представиться секретаршей и передать распоряжение этого… – Сироткина замялась, вспоминая.
– Магита, – подсказал ей Митрошников. – Звонили Кропоткиной?
– Кажется, ее звали Карина.
– Кропоткиной, – подтвердил он. – Что конкретно ей говорили?
– Сказала, что ее вызывают на замену заболевшей артистки.
– Ваша сестра объяснила, зачем ей это нужно?
– Сказала, что шутка. В артистической среде часто практикуются розыгрыши.
– С этим все ясно.
– Второй звонок был случайным…
– Объясните.
– Тамара приехала ко мне на обед. Я приготовила борщ, котлеты…
– Это опустим, – остановил ее следователь.
– Сидим, обедаем… А у меня включено радио: бу-бу-бу… бу-бу-бу… Вроде как интервью. Тамара мне говорит: звони! И сует телефон.
– На радио позвонили?
– Да.
– В прямой эфир?
– Сама себя слышала, вроде как эхом.
– Что говорили? Помните?
– Тамара подсказывала, я уж забыла.
– Тоже шутили?
– Тамара любит пошутить. – Сироткина улыбнулась сквозь слезы. – Частенько рассказывала: натянет на себя белый балахон, спрячется в карете, где декорации, а сама через окошко посматривает, кто мимо пойдет. Выскочит, помаячит возле декораций. Ну и все, конечно, пугаются. Смешно рассказывала…
– Зачем она это делала? – жестко спросил Митрошников. – Больная на голову?
– Тамара говорила, что в артистической среде частенько так шутят.
– Как по мне, так шуткой тут и не пахнет. Она скорее запугивала своих коллег, нагоняла на них страху.
– Вы так считаете? – Сироткина махнула рукой. – Да нет же! Тамара всегда была хорошей актрисой, ею и осталась. Всю жизнь что-то играла.
– И доигралась, – тяжело обронил следователь.
– Ей грозит срок? – Сироткина залилась слезами.
– Хватит плакать! Сейчас будем составлять протокол. – Митрошников огляделся и, увидев Лионеллу, прикрикнул: – Вы что здесь делаете?!