– Михаил Львович! Вы не спите? На минуту! – чуть громче пискнула Зорькина.
– Сейчас! – Подал реплику Мезенцев.
– Астров входит, он в жилетке и галстуке… – озвучил ремарку Магит.
– Что прикажете? – спросил Мезенцев и посмотрел на Анжелину.
Та выпалила, будто простучала на пишущей машинке, с короткими интервалами, без эмоций:
– Сами вы пейте, если вам не противно, но, умоляю, не давайте пить дяде. Ему вредно.
– Та-а-ак… – протянул Магит. – Уже лучше. И что же Астров?
– Хорошо! – прочитал Мезенцев. – Мы не будем больше пить.
– Пауза! – вклинился Магит. – Теперь скажите, дорогой Валерий Семенович, почему Чехов так написал?
– Вы про паузу? – уточнил Мезенцев.
– Да-да… Скажите, зачем эта пауза? Объясните. Для чего?
– Лично мне она не нужна.
– Ну, хорошо, – поморщился Виктор Харитонович. – Зачем она Астрову?
– Не знаю.
– Чтобы принять решение! Астров – человек слова и действия! И уж если он решил ехать домой ночью, будьте уверены, он уедет. Что там дальше? Читайте!
– После паузы?
– Читайте после паузы, – махнул рукой Магит. – Астров решил, что едет, и сообщает об этом Соне.
– Я сейчас уеду к себе! – с решимостью в голосе прочитал Мезенцев. – Решено и подписано! Пока запрягут, будет уже рассвет!
– Валерий Семенович, дорогой… – обескураженно проронил Магит. – У Чехова здесь нет восклицаний. Где вы видите восклицательные знаки? Покажите. Их нет. Астров говорит уверенно и осознанно, но не орет.
– Я тоже не ору, – обиделся Мезенцев.
Магит устало хлопнул в ладоши:
– Ну хорошо. Закончили. Переходим к сцене Елены Андреевны и Астрова из третьего действия.
– С каких слов? – спросила Лионелла.
– Валерий Семенович, подайте свою реплику про милую хищницу. Вы закончили говорить про бедную Соню и перешли к взаимоотношениям с Еленой Андреевной. Пошли!
– Хищница, милая, не смотрите на меня так, я старый воробей… – прочитал Мезенцев и с улыбкой взглянул на Лионеллу.
– Хищница? – Лионелла недоуменно пожала плечами и, кажется, разволновалась. – Ничего не понимаю.
– Красивый, пушистый хорек… Вам нужны жертвы? Вот я уже четыре дня ничего не делаю, бросил все, жадно ищу вас – и это вам ужасно нравится, ужасно… Ну что ж? Я побежден, вы это знали и без допроса. – Мезенцев скрестил руки на груди и наклонил голову. – Покоряюсь. Нате, ешьте.
– Все хорошо… Но, голубчик… – Магит удивленно взглянул на Мезенцева. – Какие четыре дня? У Чехова написано: месяц. Нам не нужна отсебятина. Будьте внимательны. – Он встал и заходил по комнате. – Давайте попробуем выстроить эту мизансцену. Лионелла Павловна, вы стоите здесь!
Лионелла поднялась из-за стола и встала, куда указал Магит.