– Впервые об этом слышу, – удивился Александр и, взглянув на монитор, предложил: – Давайте прервемся, у нас есть вопрос радиослушателя. Здравствуйте!
В динамиках раздался нерешительный женский голос:
– Меня слышно?
– Да-да! Говорите.
– Это не вопрос, я просто хочу сказать…
– Слушаем вас!
– В театре погибла артистка. Ее убили.
– Об этом говорить преждевременно, – заметила Лионелла.
– Двадцать лет прошло… Сколько еще ждать?
– О ком вы говорите?
– Снегина. Была такая актриса. Я знаю имя убийцы…
– Кто вы? – спросила Лионелла, но в динамике была тишина.
Редактор включила музыку, Александр снял наушники и с облегчением отвалился на спинку кресла:
– Ни один эфир не обходится без идиотов. Звонят одни и те же, я даже знаю их голоса.
– И эту женщину тоже узнали? – спросила Лионелла.
– Эта звонит впервые.
Музыкальная вставка закончилась, и Лионелла включилась в дальнейшую беседу, хоть и чувствовала сильную досаду из-за прекращенного звонка. Александр мастерски провел эфир, переключаясь с темы на тему и поговорив обо всем понемногу. Лионелла ответила на несколько звонков, и они вписались в отведенные для передачи сорок минут.
В коридоре к Лионелле подошла редактор Светлана:
– Прекрасный эфир! Спасибо, что выручили!
– Послушайте, – заговорила Лионелла. – Можно ли узнать номер телефона, звонившего в студию?
– Нет, не думаю.
– Ах как жаль…
– Вас что-то взволновало?
– Да, пожалуй. Первый звонок женщины.
– Она понесла несусветную чушь, и я ее отключила. А что?
Лионелла решила не вдаваться в подробности:
– Вы меня проводите к выходу?
– Идемте… – Светлана двинулась вперед и на ходу обернулась: – А вы действительно любите Бродского? Как интересно…
– На днях у вас была запись программы, его стихи читал артист Строков.
– Этого не было.
От удивления Лионелла остановилась:
– Вы в этом уверены?
– Я точно знаю. – Светлана тоже остановилась: – У нас стихов не записывали, и Строкова здесь не было.
На улицу Лионелла вышла взволнованной, все ее мысли были о Строкове. Свое отсутствие на первой читке в день смерти Кропоткиной он объяснил записью на городском радио. Теперь было ясно, что это неправда. Но для чего он соврал?
Лионелла свернула к набережной и пошла вдоль реки.
Ну хорошо, думала она, соврал и соврал. Но, поскольку его не было на читке, он не услышал о замене Костюковой на Кропоткину. Строков сам подтвердил, что узнал об этом только тогда, когда увидел Кропоткину на сцене во время спектакля. Значит, если он был причастен к смерти Кропоткиной, то на самом деле смерть была уготована не ей, а Костюковой?