Освещение на сцене погасло, но потом быстро восстановилось. На сцену выбежал Магит, снял пиджак и накрыл им Лионеллу. Потом замахал руками в кулису:
– Занавес! Занавес!
Занавес тронулся, и, когда он полностью затянул сцену, возле Лионеллы на корточках уже сидело несколько человек и стоял пожарник с огнетушителем.
– В чем дело?!
– Прожекторы взорвались!
– Несите ее в гримерку!
Из-за кулис прибежала помреж:
– Что делать, Виктор Харитонович?
– Продолжайте спектакль! – Приказал Магит. – Строков – на место!
Лионеллу подняли на руки и потащили в гримерку.
– Я сама… – засопротивлялась она.
– Кто-нибудь! Позвоните в «Скорую»! – крикнул Магит.
В гримерной Лионеллу уложили на диван. Мужчины вышли, гримерша скинула с Лионеллы парик и начала стягивать костюм.
– У вас на шее и на кистях ожоги… – сочувствуя, проговорила она. – Если бы не парик и толщинки, вас бы всю обожгло. – Она показала обгоревшее тряпье и тяжело вздохнула: – Я будто чувствовала… Не надо было вам садиться на это место.
Вскоре приехала «Скорая», фельдшер констатировал немногочисленные ожоги первой степени, выписал мазь и повторил слова гримерши:
– Если бы на вас не было столько одежды, вы бы не отделались так легко.
Спасительную роль также сыграл накладной нос. Раскаленный осколок выплавил в нем дыру.
Представив, что то же самое могло случиться с ее собственным носом, Лионелла мысленно поблагодарила Создателя.
Она все еще лежала на диване, когда в гримерку ворвался Кирилл Ольшанский. Он с ходу бросился на колени, чтобы увидеть ее лицо:
– Как ты?!
– Теперь – нормально.
– Обожглась? Порезалась?
– Все не так уж страшно, – ответила Лионелла. – Ты здесь откуда?
– Мне позвонили.
– Вот видишь, не дала тебе выспаться.
– Машка! – Кирилл уткнулся в ее плечо.
– Все хорошо.
Он поднял голову и прошептал:
– Но ты могла умереть.
– Как видишь, жива. – Она вытерла ладонью ему глаза.
– Тебя увезут в больницу? – спросил Кирилл, а Лионелла ответила:
– Нет, я поеду в гостиницу.
Спектакль между тем продолжился. Зрители, кажется, не поняли, что случилось на самом деле. Все выглядело очень органично: жена уличила мужа в измене при полной иллюминации.
* * *
В десять вечера Лионелле позвонил муж:
– Как себя чувствуешь?
– А почему ты об этом спрашиваешь? – поинтересовалась она.
– Потому, что во время спектакля над тобой взорвались прожекторы.
– У тебя есть осведомитель?
– Даже если так, это ничего не меняет, – сказал Лев Ефимович. – Тебе нужно в больницу.
– Стоит ли? Всего несколько ожогов на руках и шее.
– Их нужно лечить. Я распоряжусь…
– Постой. Хватит распоряжаться. Повторяю: я в полном порядке.