– Но дверь была заперта, – возразила Лионелла.
– На щеколду, – сказал Митрошников. – Утром, когда охранник вышел на улицу, дверь оказалась открытой.
– Что явилось причиной ее смерти?
– Переохлаждение организма.
– А как же яд?
– В желудке Снегиной при вскрытии обнаружили вино с мизерной долей яда, который не успел попасть в кровь.
– У следствия были свидетели? – спросила Лионелла.
– Нет. Ни охранник, ни участники прогона не сказали ничего, что могло бы прояснить ситуацию.
Немного помолчав, Лионелла проговорила:
– Свидетель все-таки был. И не один, их было двое.
Митрошников спросил с недоверием:
– Неужели?..
– В ту ночь в театре остался ночевать артист Мезенцев. С ним была женщина.
– Откуда вам это известно?
– Он сам рассказал.
– А вы, значит, его закладываете?
– Ваш долг, как следователя, раскрыть преступление. Мой долг, как сознательной гражданки, вам помогать, – с вызовом заявила Лионелла.
Митрошников крякнул, словно с досады:
– Умеете красиво говорить! Дело Снегиной давно закрыто, и в нем не найден состав преступления.
– И все же вы потрудились, чтобы отыскать запись интервью и прослушать звонок. Почему?
– Сказать честно, у меня после этого дела остался неприятный осадок…
– Только и всего?
– Двадцать лет назад мне хотелось докопаться до истины.
– Что ж не докопались? – поинтересовалась она.
– Был молодым и неопытным.
– Это не убеждает.
– Не знаете вы нашей системы…
– Не больше, чем отговорка.
– Да, вы остры на язык! – обиделся Митрошников. – Вам бы попасть на мое место!
– Мне и на своем хорошо, – тихо проронила она.
– Не надо было вас приглашать.
– Ничего не собираетесь делать?
– Ну почему же… Завтра запрошу из архива дело Снегиной. После чего попробую найти звонившую женщину. Потом опрошу Мезенцева.
– Мне кажется, последние события связаны с делом Снегиной.
– Как говорится, сняли с языка.
– Шутить изволите или серьезно?
– Серьезно, – сказал Мезенцев и встал: – Больше не задерживаю. Будете нужны – я позвоню.
– Нет, подождите, – сказала вдруг Лионелла.
– Что еще? – он сел на место.
– Со мной случилась неприятность. Собственно, меня обокрали.
– Час от часу не легче.
– Из моей сумочки стащили сережки.
– Дорогие?
– Дешевые муж не купил бы.
– Как они выглядят? Можете описать? – попросил Митрошников.
– Я не успела их посмотреть.
– Чек сохранили?
– Он у мужа.
– Муж описать сможет?
– Думаю, что у него есть фотография.
– С таким предусмотрительным человеком приятно иметь дело, – сказал следователь и поинтересовался: – Заявление в полицию написали?
– Нет.
– Чего ждем? – Митрошников положил перед ней чистый лист: – Пишите!