– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Кирилл. – Как ожоги?
– Понемногу проходят. Боюсь, что на коже останутся темные пятна.
– Обяза-а-ательно останутся, – протянул он, словно задирая Лионеллу. – Не знаю, как теперь ты будешь сниматься.
– Да ну тебя! – Она рассмеялась и хлопнула его рукой по плечу.
– Конечно, шучу… Должен заметить, тем вечером ты меня напугала.
– Сама не поняла, как все случилось. Вспыхнул свет, послышался треск, и на меня посыпались горячие стекла.
– Я спрашивал, из-за чего все случилось.
– Все говорили про какую-то фазу, – заметила Лионелла.
– Это кабель. Его кто-то вырвал.
– Хотелось бы знать кто.
– Что насчет убийства Кропоткиной? Следствие продвигается?
– Детали мне неизвестны. И кстати, спасибо, что дал показания.
– Не за что.
– Ты мне помог.
– Как же иначе… – Он замолчал, вяло улыбнулся, но его глаза остались печальными.
– У тебя все хорошо? – спросила Лионелла.
– У меня все или плохо, или совсем плохо. Впрочем, бывает еще катастрофически хуже. Сейчас нечто среднее.
– Ты на мели?
– К чему эти расспросы?
– Могу подкинуть деньжат.
– Я не возьму у тебя денег.
– Прости…
Недовольный и раздосадованный, Кирилл долго молчал, не зная, о чем еще говорить. Потом вдруг спросил:
– Кто такая Снегина?
– От кого ты о ней узнал?
– Подслушал разговор бутафоров.
– Двадцать лет назад Снегина играла в театре.
– Говорят, покончила с собой из-за мужика.
– Кто сказал?
– Бутафоры.
– Что еще они говорили?
– Всякую ерунду. Вроде того, что призрак Снегиной бродит по театру и мстит обидчикам.
– Прошу тебя, не впадай в мистицизм. Эти бутафоры называли имя мужчины, из-за кого она умерла?
– Нет, не слышал.
– Странно. Обычно в театре все про всех знают.
– Это уж точно, – сказал Кирилл. – Наши с тобой косточки уже давно перемыли. А мы, между тем, ни сном ни духом.
– Знаешь, как говорят? На чужой роток не накинешь платок.
* * *
В Москву они въехали в четыре часа, по счастью, в городе не было пробок.
– Куда едем? – Спросил Кирилл.
– На «Мосфильм».
– Зачем?
– Потом расскажу.
Заехав на территорию концерна, Ольшанский припарковался у административного павильона, и Лионелла вышла из машины, сказав:
– Я скоро вернусь.
Она поднялась на второй этаж, быстрым шагом пронеслась по коридорам и, остановившись у двери с табличкой «В.К. Комиссаров», решительно в нее постучала.
Переждав несколько мгновений, Лионелла постучала намного громче.
За дверью прозвучал недовольный голос:
– Ну, что еще?!
– Откройте дверь, Виктор Карлович!
– Кто это?!
– Баландовская!
Дверь распахнулась, она увидела помятого и взлохмаченного Комиссарова, который спросил: