– Нам нужен был наш Томас, – сказала я тихим, пристыженным голосом, – а не Гость. Разве кто-то вёл бы себя иначе? По крайней мере, мы не оставили его на перекрёстке, как поступали некоторые люди.
– Что ж, верно, но немного доброты – неужели это было выше ваших сил?
– Тебя там не было, ты не слышал, как он кричал и плакал без конца. Он не слезал с маминых рук дни и ночи напролёт, сосал её молоко, как прожорливая свинья. Сколько бы молока она ему ни дала, ему всегда было мало. Он буквально убивал её, вытягивал из неё все соки.
Мадог вздохнул:
– Несчастное, жалкое существо не создано для грудного молока. Он был голоден, но чем больше он ел, тем больше у него болел живот. Стоит ли удивляться тому, что он круглые сутки кричал?
– Тогда почему он не кричит сейчас?
– Он пьёт коровье молоко из того кувшина, который ты захватила с собой. Это всё, что тебе нужно было сделать. Давать ему коровье молоко.
– Жаль, что тебя не было рядом, чтобы надоумить нас.
Мадог вздохнул:
– Откуда мне было знать, что он у вас?
– Ничего, осталось потерпеть недолго. Я скоро найду Добрый Народец, и они заберут его. Они точно заберут его! И я вернусь домой с Томасом.
Мадог покачал головой, и его тень упала на камень позади него.
– Те, кого ты ищешь, далеко отсюда, и их трудно найти. Они не слишком жалуют простых смертных, которые вторгаются в их земли.
– Разве Мирквуд не их земля? Разве они не там живут?
– И простые смертные, и Добрый Народец ходят по Мирквуду на равных. Земли Доброго Народца лежат в другой стороне.
– Если ты так много знаешь, то почему не можешь отвести туда Гостя и меня?
– У Доброго Народца на меня зуб. Для меня было бы больше вреда, чем пользы, приведи я вас туда. Но я могу рассказать тебе, как их найти.
Свет костра играл на его лице, падая то на нос, то на глаза, то на подбородок, отчего казалось, будто оно подрагивает, как если бы Мадог был тенью или рябью на воде.
– Кто ты вообще такой? Кто твой народ? Откуда ты?
– Скажем так: я человек, какого встретишь не каждый день.
– И я этому рада. Встречать такого, как ты, каждый день – воистину несчастье.
– Ты не первая, кто говорит это, и я уверен, что не последняя. – Мадог пошевелил угли костра, и между нами взметнулся фонтан искр.
– Ты торгуешь с Добрым Народцем? – спросила я вполголоса.
– Возможно. – Мадог вытащил из кармана оловянную свистульку и заиграл всё ту же жалобную мелодию.
От усталости я не нашла в себе сил задавать новые вопросы, тем более что глаза мои слипались. Вздохнув, я легла среди мха и папоротников и мгновенно погрузилась в глубокий сон. Если мне и снились сны, то я их не запомнила.