Затем, столь же внезапно, как и началась, гроза закончилась, и вокруг воцарилась могильная тишина.
Откуда-то, возможно, с самого неба, проревел могучий голос:
– Вы нарушили клятву, которую дали мне. Прочь отсюда! – В ответ раздался хор голосов, но расстояние не позволило мне расслышать слова. Увы, небесный глас был неумолим. – Живите в страдании и умирайте в муках! Вы потеряны для меня, а я – для вас!
Ветер вернулся новыми порывами, неся с собой ворохи сухих листьев. Они летели мимо нас, и ветер разносил их во все стороны. Я не поднимала головы, пока ветер не стих. Лишь тогда я посмотрела на Мадога. Опустив голову, он сгорбился на спине жеребца, но Томас по-прежнему безмятежно спал в его руках.
Гость продолжал цепляться за меня сзади. Я направила свою кобылу ближе к лошади Мадога.
– Это был он? – прошептала я. – Тёмный Лорд?
Мадог похлопал меня по плечу – мол, не бери в голову.
– Думаю, он уничтожил Добрый Народец, как я и предсказывал.
Я вспомнила листья, летевшие мимо меня во время грозы, крики, которые я слышала.
– Значит, теперь мы можем их не бояться?
– С Добрым Народцем всегда нужно быть начеку. Хотя их разбросало по всему свету, они наверняка станут искать соплеменников и попытаются воссоединиться.
– Но ведь другие подобные племена далеко отсюда, не так ли?
– Добрый Народец – такие же странники, как и мы. Они никогда не засиживаются на одном месте слишком долго. Кто скажет, далеко они или близко? – Он посмотрел на меня и угадал мой страх. – Не тревожься, Молли. Они будут слишком заняты тем, чтобы учиться жить, как простые смертные. Поверь, им сейчас не до охоты за тобой или твоим братом.
– Но что, если их королева восстановит свою власть? Она может…
– Не бойся, не восстановит. Не сможет. Её сила и её магия исчезли.
– Ты в этом уверен?
– Насколько это возможно, Молли. Успокойся и лучше думай о Томасе и о том, как стереть Добрый Народец из его памяти. Да и из твоей тоже.
– А как же Дуата и Эйслинн? Куда они пойдут? Что будет с ними?
Мадог опустил голову, чтобы я не видела его лица.
– Я не знаю, Молли. Не спрашивай меня больше.
Я больше не говорила о Дуате. Было ясно, что Мадогу больно говорить о ней. Я молча размышляла об их судьбе и о судьбе детей Доброго Народца. Дуата и Эйслинн – сильные женщины, но что ждёт, например, Кэлина и Сибиллу? Такие маленькие, такие беспомощные, неужели они станут просить милостыню на дорогах?
Постепенно Мирквуд залило солнечным светом. Над нашими головами защебетали птицы. Я откинула голову и поискала их глазами среди листвы.
Пересмешники, малиновки, дрозды, жаворонки – как же давно я их не видела! Постепенно деревья стали расти реже, и сквозь листья проникало больше света. Тени больше не пугали, и я увидела в просветах синеву неба.