Таблоиды пичкают нас слухами, а мы развешиваем уши. Кэти Холмс за месяц похудела на одиннадцать килограммов. Кейт Хадсон – на двадцать четыре за три месяца. Дается подробная комбинация, сколько они выполняли в день кардио- и силовых тренировок, сколько занимались пилатесом и йогой – эти женщины тратили по многу часов ежедневно на то, чтобы вернуться к съемкам и добиться той же легкой и тонкой фигуры, которая была у них до беременности. А беременность и связанное с ней увеличение веса считается чуть ли не катастрофой, концом карьеры, так что и небеременным приходится тщательно за собой следить. Другая сторона медали – анорексичные, худые как щепки Николь Ричи и Кира Найтли. «Я не анорексичка», – возмущаются и та, и другая; пусть так, но все равно они явно слишком тощие, чтобы считаться здоровыми. Недавно, разглядывая журнал «Пипл» с Мэри-Кейт Олсен на обложке, моя знакомая медсестра заметила: «Да мне и „Пипл“ читать не нужно, я и так знаю, что у нее анорексия». Правда это или нет, но Олсен завидуют, ей подражают, в который раз доказывая правоту поговорки, что женщина не может быть ни слишком худой, ни слишком богатой.
Избавляться от зомбирующего воздействия средств массовой информации нелегко. Понадобится немало мужества и независимости в суждениях, чтобы решить для себя: пышные формы могут быть куда соблазнительнее тощих «вешалок». Ведь есть же у нас примеры «аппетитных», фигуристых знаменитостей, которые привлекают к себе внимание всего мира. Дженнифер Лопес, сумевшая превратить свою попу в объект вожделения миллионов поклонников. Или Бейонсе, с изгибами в тех местах, в которых у многих и нет-то ничего, доказавшая, что красота и пышность форм могут идти рука об руку.
Аврора, рыжеволосая красотка с такой фигурой, что и Джессика Рэббит бы обзавидовалась, рассказывает историю своей жизни в Голливуде. «Как бы выразиться поскромнее? Я привыкла воспринимать себя как красивую женщину, да и мужчины всегда, кажется, относились ко мне именно так. И в Лондоне, и в Нью-Йорке я не сидела без работы, меня приглашали и в театры, и в кино. По предложению своего агента я решила попытаться пробиться в Голливуде. Сначала тамошние продюсеры пожелали, чтобы я выкрасила свои фирменные рыжие волосы в платиновый цвет. Потом – чтобы я „постройнела“ на пару размеров. Я пребывала в отчаянии и в самом деле покрасила волосы и села на диету. Калифорния – настоящая страна изобилия, здесь есть все, что хочешь, и я жила на салатах. Впрочем, я быстро поняла, что превратилась в стервозную блондинку, которую лишили необходимых питательных веществ. Когда я наконец получила работу, то роли мне доставались соответствующие моей внешности, – белобрысых стервочек, – и я три года пыталась избавиться от этого образа, изжить его. Только когда я влюбилась в латинского парня, обожающего, чтобы на костях у его женщины было хоть немного плоти, – вот тогда я задумалась над происходящим и поняла: я продала себя.