— Чувак, я помогу выпроводить всю эту шелуху! — подал голос я.
— Помирились? — как-то с подозрением спросил Кэмерон.
Мы кивнули.
Я обратил внимание на лестницу и стиснул зубы. По ней спускался Райан.
— Райан, что с твоим лицом? — испугалась Мирта.
— Отстань, Блайд! — рявкнул тот. — Не до тебя сейчас!
— Не ори! — прорычал Кэм. — С тобой по-человечески разговаривают. Будь добр говорить так же. Иначе во второй глаз получишь!
Сайрус повернул голову в нашу сторону и криво ухмыльнулся. Его левый глаз был чёрного цвета и заплывшим.
— Как тебе? — указал он на свой опухший глаз. Этот вопрос был адресован Бриане. — У твоего благоверного не слабый удар, не так ли?
— Благоверного? — переспросил Кэмерон.
— Да, — ухмыльнулся Райан. — Вчера я подлил возбудитель в вино Брианы. Только спала она не со мной…, а с Даниэлем.
Кэмерон перевёл гневный взгляд на меня и сделал пару уверенных шагов вперёд. Я поднялся на ноги, но неожиданно меня заслонила Бри.
— Кэмерон, успокойся! — взмолилась она, беря его лицо в свои ладони, заставляя смотреть на себя. — Ничего не было! Единственное, что мы делали — спали. В прямом смысле этого слова. Кэмерон, поверь мне!
— Вы мне сейчас всё подробно расскажете, — со вздохом сказал друг. — Даниэль расскажет.
В его взгляде до сих пор блестела злоба. Мы вчетвером поднялись в комнату Кэмерона, оставив Райана одного.
— Надеюсь, твоё объяснение мне понравится, — прорычал друг. — Можешь начинать. Я тебя внимательно слушаю.
Я рассказал ему события этой сумасшедшей ночи. Про то, что Бриана набросилась на меня. И я не упустил то, что я всё-таки чуть не переспал с ней, если бы мою голову не посетила эта хитрая мыслишка. Завершил рассказ тем, что набил морду Райану.
— Дан, пойдём, выйдем, — уже без гнева сказал Кэмерон.
Мы одновременно покинули комнату, оставив девушек одних.
— Сложно было сдержаться? — спросил друг, доставая из кармана пачку сигарет.
— Не то слово, — честно признался я. — Если бы она не согласилась на эту хитрость и ещё раз повторила, что хочет меня, я бы… не смог сдерживать себя.
— Чувак, ты от неё плывёшь. Что-то у тебя к ней есть…
— Что? — неестественно засмеялся я. — Тебе кажется, дружище. Я ни к кому никогда ничего не чувствовал, ты же знаешь.
Мне и самому иногда казалось, что в этой курносой файе есть что-то такое, что заставляет моё ледяное сердце колотиться. Определённо, она смогла задеть меня за живое, но я пытался прогнать от себя эти мысли. Я слишком боялся, что привяжусь к ней, а потом неожиданно потеряю. После такого удара я бы сломался ещё больше…
А сейчас мои мысли подтверждают слова лучшего друга, и с этим очень трудно бороться.