— Не стоит заключать сделок, которые не понимаешь, — сказала Сорча. — Может, нам стоит уйти.
— Ерунда. Мы прошли сюда, и я не отвернусь, — Агата подняла руку, когда Сорча открыла рот. — Я не буду слушать это, Сорча. Я приняла решение. Ты можешь идти со мной или нет, хотя я обижусь, если ты не пойдешь. Я тебя сюда пригласила. Я не знала, что ты не держишь слово.
Она боялась идти одна. Сорча вскинула бровь и взяла Агату за руку.
— Ладно. Идемте.
Слуга остался с каретой. Женщины поднялись по лестнице, волоски на руках Сорчи встали дыбом. Она оглянулась, но мужчина у кареты не двигался.
— Сорча? — спросила Агата.
— Все хорошо, — Сорча в последний миг подняла камень с шеи в глазу и посмотрела в него.
Он сидел на карете изящно, длинные ноги покрывала хорошая черная ткань, пиджак был выглажен складками. Она приняла бы его за человека, но у него не было головы.
— Дуллахан? — прошептала она.
Отпустив камень, она поспешила за Агатой, уже входящей в дом Макнара. Внутри здание потрясало, как и снаружи. Белые стены сияли узорами золота на обоях. Большая лестница из белого мрамора с серыми завитками вела ввысь.
Дворецкий поприветствовал их и бросил себе на руку голубой плащ Агаты. Его усы дрогнули, когда Сорча прошла в дверь, ее туфли оставляли грязь на чистом полу.
— Сорча, разве не мило? — голос Агаты разносился эхом. — Они — щедрые хозяева, рак впустили нас в такой дворец.
— Не дворец, — ответила она. Дом был красивым, но ему не хватало человеческого подхода. Не было портретов, картин, только пустые стены и пространство. Казалось, тут никто не жил.
Дворецкий недовольно хмыкнул.
— Агата, никуда без меня не уходите!
Каблуки госпожи стучали по мрамору. Ноги Сорчи были тихими. Ее кожаные туфли едва касались пола, пока она спешила в другой конец комнаты. Схватив рукав Агаты, она повела ее к фойе.
— Милая, ты слишком переживаешь за мое здоровье. Я на ранней стадии беременности, но я уже многих родила.
— Я помню, Агата. Я помогала с каждым.
Они прошли лестницы, и голос наполнил воздух.
— И кто же вы?
Запах апельсина разлился в воздухе. Сладкий, густой, он окутал ее легкие цитрусом.
Сорча посмотрела на вершину лестницы. Женщина стояла там, слишком красивая, чтобы быть человеком. Золотые кудри волнами ниспадали до талии. Красное шелковое платье подчеркивало ее тело, и глубокий вырез на груди не оставлял ничего воображению. Золотые цепи окутывали ее тело, обрамляли плечи.
— Ох, — выдохнула Агата.
Сорча сглотнула.
— Агата, стоит сказать, почему мы здесь.
— Я знаю, зачем тут старушка, — сказала Макнара. — Я не пойму, зачем ты здесь.