– Люшер!
Это наш сигнал при Мороке. Не знаю почему. Первым появился Мумия. Он молча (как обычно) взял Прибоя в обратный захват, позволив мне наконец-то растереть больную ногу и, матерясь, взгромоздить ящик на те же прогибающиеся перила, сквозь которые я только что чуть не перелетел.
Потом подоспел Дятел. Он отбросил многообещающе звякнувшую (опять алкоголь, наверное! Везёт засранцу!) котомку и выхватил из заплечного мешка старый плед. Совместными усилиями замотав буйствующего Прибоя в шерстяной кокон, мы вывалились на улицу (я умудрился выволочь ещё и ящик с консервами) и наткнулись на Улыбаку, Суслика и Лису…
– Ох, как не к месту… – Лиса, будто надеясь, что это приведёт парня в чувство, дернула за серо-волнистую прядь. Но нет, Прибой всё так же дёргался и выгибался в своём коконе. Хорошо, хоть, молчал, обычно морочные орут.
– Так! – Улыбака прекрасно, как и остальные, знал, что сегодня они забрались далековато на «восток» и подготовленные убежища далеко…
– Бросайте добычу, оставляем самое важное! И бежим…
Я немного погрустил о бросаемых бутылках, взваливая ноги Прибоя на плечо. Но Свора не оставляет своих! Близящийся Звон заставлял черепа вибрировать, как мыльные пузыри на ветру. Мы с Сусликом взяли Прибоя, как бревно, и побежали.
– Ффух! – злобно сопела моя Лиса, на которую навесили большую часть мешков с самыми ценными находками. – И свин сегодня, как на зло, не с нами. Как чувствовал. Говорят-же, что свиньи трюфели чуют. А наш – неприятности, блин. Ффух…
Раздалось несколько смешков, но все они прозвучали довольно нервно. Каждый чувствовал – не успеваем! Искать место, где отсидеться? Слабый вариант, обычно все убежища готовили долго и тщательно – беда, если хоть трещинку в стене пропустишь, а она окажется сквозной. После такого, потом обычно находят… В общем лучше, когда ничего не находят.
Глухая, злобная вибрация прервала мои размышления и, вспыхнув огнём в нервах, бросила нас всех на мостовую. Лиса застонала, Улыбака сплюнул слюну пополам с кровью. Хреново попасть под Звон на улице. Тени, до того почти неразличимые в тёмных подворотнях и переулках, наоборот, взбодрились. Еле слышные причитания стремительно превращались в маниакальную симфонию стенаний, и чёрные силуэты (как же их много!), загребая ногами, побрели по направлению к нам. Вибрация нарастала, и я еле расслышал голос вожака:
– Закройте глаза! Сейчас будет фарш!
«Фарш». Так он называл то, что происходит с Городом, когда Звон достигает апогея. Сам я, слава всем богам (которые, правда, похоже, забыли это проклятое место), не видел, но Крыс (к тому моменту уже покойный… в лучшем случае) рассказывал, что стены, дороги, фонарные столбы, дома, кривые башенки, сами люди, будто дрожат, скручиваются в безумные, невозможные спирали, и самое жуткое то, что в какое-то неуловимое мгновение, тебе начинает нравится этот агонизирующий танец… А потом вибрации стихают и окружающее просто плавно колышется, будто повсюду вокруг – марево горячего воздуха, оставляя тебе на память жуткую боль, слабость и мучительное чувство, будто ты почти вспомнил что-то крайне важное…