Устояв перед искушением, я обернулась и скептически посмотрела на Кадена. Его зрачки были расширены, а щеки раскраснелись.
— Ты следил за мной.
Каден подошел ближе, упершись руками на бар, по обе стороны от меня. Я попятилась и спиной почувствовала стойку. Он шагнул еще ближе и коснулся губами моего уха. Я снова задрожала.
— Возможно.
— Ты пьян, — отметила я.
Каден отодвинулся на некоторое расстояние и нахмурился.
— Может быть.
— Что с тобой случилось? — спросила я его. Когда он ничего не ответил, а только продолжил сверлить меня своим темным взглядом, я откинулась назад и подчеркнуто спокойным движением приподняла руки и оперлась локтями о стойку. В конце концов, я не позволю Кадену понять, насколько сильно его близость пугала меня.
— Ты со мной случилась, — в конце концов, произнес он и склонил голову набок. — Я не могу тебя понять.
— Тогда ты знаешь, каково это, — ответила я.
— Ты постоянно плачешь и распространяешь свой запах по всей квартире, — продолжил он.
— Хватит ныть, Каден. Тебе это не идет.
— Почему ты не можешь быть парнем, Пузырек? — Он наклонился и снова оказался на опасном расстоянии от меня. Мой пульс ускорился. По прошествии недели, когда мы с ним почти не виделись, его близости для меня в этот момент оказалось слишком много. Все мое тело затрепетало, будто очнулось от глубокого сна. Я почувствовала тяжесть внизу живота.
— Я знаю, для тебя это стало бы облегчением, но ничего нельзя поделать. К сожалению, здесь выросли эти штуки, — сказала я, указывая на свой вырез.
Каден проследил за движением моих рук и пристально осмотрел меня. Затем он снова поднял свой взгляд, медленно и внимательно, как будто хотел убедиться, что не пропустил ни сантиметра моей кожи. На один слишком долгий момент его взгляд задержался на моих губах, прежде чем вернуться к глазам. Я непроизвольно затаила дыхание.
Каден несколько раз моргнул. А потом, когда он, казалось, вдруг понял, насколько близко находится ко мне, отступил на шаг и отпустил барную стойку, чтобы провести руками по волосам. Звук разочарования сорвался с его губ.
В этот момент рядом со мной бармен хлопнул по стойке стаканом с водой для Доун. Повернувшись, я расплатилась. Когда я хотела протиснуться мимо Кадена, он осторожно удержал меня за предплечье. Большим пальцем погладил мою кожу, и вся моя рука покрылась мурашками.
— Ты куда?
— Я должна позаботиться о Доун, а затем поеду домой. Наслаждайся прекрасным вечером, — сказала я, кивая на девушку, с которой он ранее танцевал, и которая бросала на меня убийственные взгляды с другого конца помещения. — Она уже истосковалась по тебе.