Я не смотрела на него, но полностью сосредоточилась на его голосе, в то время как с нетерпением слушала каждое его слово.
Так мы провели следующий час — я спрашивала его о Вудс-Хилле и его семье, в то время как он отвечал на все мои вопросы. И чем дольше мы беседовали, тем больше я ощущала, как напряжение покидает мое тело.
Я узнала, что мать Кадена жила в Портленде, и, следовательно, всего лишь в нескольких часах езды. Его родители были в разводе, и у него был старший брат, который больше был похож на отца и с которым Каден был не в очень хороших отношениях.
Я находила страшно интересным то, что узнавала о Кадене, и была поражена, что он открылся мне. Я настолько увлеклась его рассказами и даже не заметила, что в какой-то момент мне стало так холодно, что мои зубы застучали.
Мы решили плыть назад на берег.
Когда я снова оделась, мое нижнее белье оставило мокрые пятна на толстовке Кадена и моих штанах. И естественно, он не смог сдержаться от тупых комментариев. Затем он без какого-либо стеснения стянул с себя свои мокрые боксеры, отчего я смутилась и уставилась в экран мобильника, вытащив его из кармана. Моя потребность к обнаженке на сегодняшний день и так была более чем удовлетворена. Мне определенно не хотелось иметь представление о Кадене-младшем.
Погруженная в свои мысли, я разблокировала свой телефон и застыла.
Там высвечивалось имя моей матери.
Она дважды пыталась мне дозвониться.
Я быстро удалила оповещения и сунула руку вместе с мобильным в карман толстовки. Я сжала корпус телефона так крепко, что почувствовала жжение в пальцах.
Я сделала бы все, чтобы предотвратить ее попытки связаться со мной. Я вообще не хотела знать, что ей потребовалось от меня. Вероятно, спустя месяц как я покинула Денвер, она наконец-то заметила, что я перестала приходить домой по вечерам.
Каден посмотрел на меня проницательным взглядом, но ничего не сказал. Молча мы отправились в обратный путь.
Все это время я плотно сжимала губы, топала ботинками по земле громче, чем это необходимо и резко откидывала ветки, преграждающие мне путь. Имя моей матери вызвало во мне невыразимый гнев, от которого я хотела избавиться любой ценой.
— Никогда не думал, что скажу это, — в какой-то момент начал Каден, когда его джип был уже в пределах видимости, — но мне не нравится, когда ты такая тихая. Что-то в этом не так. Это как пицца без сыра.
Мои руки дрожали в карманах его свитера. Телефонный звонок от моей матери, и я вдруг снова эта слабая, беззащитная девочка, которой никогда снова не хотела быть. Чертова нелепость.