– Если ты не дашь шанс мне, то хотя бы забери свою кошку, Фай. Она – чёртово отродье, клянусь. Живёт сейчас у меня. Или, скорее, я у неё. Наглая скотина…
– Пандора? Она всё-таки у тебя? – поразилась я.
– Да. Я вернул её. Не знаю, зачем. Знал же, что мы не поладим, но это была ниточка между нами. Связь. Я знаю, что сам всё разрушил. И как вернуться к тому, что было, не представляю. Но надеялся, что смогу убедить тебя попробовать простить и начать заново. Теперь вижу, что ты этого не желаешь.
– Твой кофе, – я поставила перед ним чашку, боясь поднять глаза и посмотреть в знакомое до боли лицо. Я видела его во сне едва ли не каждую ночь с момента побега. Не могла забыть и отпустить. И вот он здесь.
– Спасибо, Фай.
Как он произносит моё имя! Больше так никто не умеет. Мягко, нежно, у меня мурашки по коже. Так было с самого первого дня нашей встречи.
– Так ты поедешь со мной? За Пандорой?
– Да, – я подняла взгляд. – Заберу её и вернусь сюда. А ты…
– Как скажешь, так и будет, – он грустно улыбнулся. – Я больше не стану навязывать своё общество, если ты в нём не нуждаешься.
Нуждаюсь ли? Да! Но как начать доверять снова? Не знаю…
– Когда мы поедем?
– Я на машине, – он пожал плечами. – После кофе вряд ли скоро захочу спать. Если у тебя нет планов на выходные – рванём прямо сейчас.
Планы? У меня нет ни планов, ни здравого смысла, раз я киваю.
– Допивай, а я пока оденусь, и кое-что соберу с собой.
* * *
Всякий раз, когда я думала о возвращении в Бостон за последние несколько месяцев, я представляла это как вороватый визит туда и обратно по очень срочным делам, и чтобы, не дай бог, не попасться на глаза Люциусу или Полу.
Но то, что я буду возвращаться туда за кошкой и на машине бывшего босса – даже в самых моих смелых мыслях не проскальзывало.
Ночная дорогая манила вперёд, сна не было ни в одном глазу, и я то и дело косилась на водительское сидение, где, сосредоточенно глядя на автотрассу, сидел Мелроуз.
Он выглядел виноватым даже сейчас. Я всё больше чувствовала, что Люциус действительно раскаялся в том, что играл со мной. Вот только мне было невероятно страшно снова переоценить его и оказаться слишком великодушной.
Однажды они чуть не сломали меня за доброту.
Новая я – та, кем я стала в последние месяцы, требовала немедленно вернуться домой и никогда больше не позволять Мелроузу появляться рядом. Никаких вторых шансов для тех, кто уже предавал! Где моя гордость? Где чувство самосохранения?!
И всё же я оставалась глухой к голосу разума.
Теперь, когда он пришёл ко мне, когда просил разрешить остаться, так сложно было снова изображать из себя железную леди.