Но Эрих был отчего-то уверен в успехе, да и остальные не выглядели командой обреченных.
«А поле боя держится на танках» — невольно вспомнилось мне, когда справа, слева, впереди и сзади мощно взревели отличные немецкие движки. Упакованный с головой, я не мог видеть нашего проскока… впрочем, Марта же собиралась снимать, так что потом в сети посмотрю. Подо мной проснулся зверь — по-другому не скажешь: небольшая пробуксовка, старт — и вот мы несемся с шееломательной скоростью в неизвестном направлении, я могу лишь слышать, как визжат покрышки, орут благим матом полицейские матюгальники да стрекочет над головой вертолет. Эрих, водитель от Бога, на поворотах не тормозил. Немецкий асфальт не давал в полной мере ощутить на себе все прелести жесткой подвески. Да и слава Всевышнему! Хоть Пен и перетянула мне ребра тугой повязкой и сделала укол обезболивающего, весело все равно не было.
Продолжалось это недолго, минут пятнадцать. Внезапно Эрих сбросил скорость, а потом и вовсе остановился, и по наступившей вдруг прохладе я сообразил, что нахожусь в крытом помещении: большом, пустом и, судя по запахам, недостроенном или в разгар ремонта.
— Вылезай! — скомандовал он.
Я сбросил клетчатое одеяло и огляделся. Мы были внутри какого-то огромного склада. Или гаража. Абсолютно пустого, если не считать трех здоровых крытых фур.
Вся команда была тут. Вопрос в том, где именно — тут?
— Здесь строится гипермаркет, — пояснил Эрих, — подрядчик — мой папа. Я — его помощник, так что тут нам рады, а полицейских немного задержат на воротах. Совсем чуть-чуть, но небольшая фора у нас есть.
— Ты, похоже, все уже продумал? — спросил я.
— Все продумать невозможно, — рассудительно ответил Эрих, — но кое-что мы изобрели.
Команда деловито занимала места, в том числе и за рулем фур, я страшно удивился, когда на водительское место одного здорового грузовика села девушка, Пен, облачившаяся в комбинезон работника стройки.
Парни меж тем очень быстро вытаскивали части небольшого трамплина.
— Надо будет прыгать? — я невольно поморщился.
— Прыгать будем мы… Нельзя же оставить славу лучшего автомобиля в истории за «Пежо».
— А ты — экстремал, или работник рекламного отдела «BMW»? — поинтересовался я.
— Я — патриот, — с достоинством ответил Эрих. Шутки он, похоже, не оценил.
Один из автомобилей загнали в фуру, к самой кабине, а оставшееся место команда рабочих принялась тут же, споро, заставлять одинаковыми контейнерами…
— Деловой вопрос, — сказал Эрих. Я обернулся к нему, не успев разглядеть маркировку, лишь сообразив, что цвет контейнера означает: «токсично»… Эрих на секунду замялся, потом решительно сунул мне в ладонь ключи от кабриолета, — держи, пользуйся. Машина хорошая. Мощная, надежная. Пробег небольшой. Будешь в следующий раз чудить, так чтобы на «правильном» ведре, хорошо?