Понять, паранойя это, или что-то более материальное, в таком плотном потоке машин было совершенно нереально. Так что я поерзал, покрутил головой и решил пока на это дело плюнуть, а там посмотрим.
Вскоре дорога привела нас в какой-то небольшой городок с одной улицей и парой сотен домиков вдоль нее. Увлеченный своими мыслями, я даже не заметил названия, а опомнился лишь тогда, когда сообразил, что четвертый раз за пять минут торможу на светофоре.
Покрутив головой, я без труда обнаружил и кафе, и стоянку, и даже заправку.
— Иди, закажи нам что-нибудь на твой вкус, — сказал я, — пока машина заправляется.
Джин кивнула, выскользнула из машины и, послав мне ослепительную улыбку абсолютно счастливой женщины, скрылась в дверях. Черт! Ну почему девушки считают своим долгом влюбиться в того, кто спас им жизнь? Прямо, хоть не спасай их, пусть сами выкручиваются…
Наверное, я задумался слишком глубоко, потому что не заметил, как ко мне подошли сзади, и, прихватив за руки, зажали с обеих сторон.
— Стоять! Не дергайся!
— Это что, ограбление? — поинтересовался я.
— Нет, групповая фотография. Что ж ты, Крыса, от своих самых лучших друзей бегаешь?
И я, честное слово, почти не удивился, когда меня довольно неделикатно развернули к сосискам задом, а передом — к Папе Монсальви, собственной персоной. Гадать, откуда он тут взялся, было чистейшим искусством ради искусства. Ради таких бабок я и сам бы не поленился перерыть не то, что старушку Европу, а даже Америку… вот в Россию, пожалуй, соваться бы не стал, ну его, этот миллиард. Себе дороже выйдет. Блин! Надо было уматывать домой, в Россию, к родным осинам и березам.
— Я бегаю? — вполне натурально удивился я, — меня похитили!
— И ты, конечно, мечтал вернуться, вот только не знал — как? — с иронией, на мой взгляд, неуместной, поинтересовался Папа.
— А вы что, дали мне свою визитку? — огрызнулся я.
Папа промолчал, признавая справедливость моего последнего аргумента.
— Хорошо погостил у Манфреда? — спросил он вдруг. Я поразился такой информированности, но потом вспомнил ребят и их сайт «Свободная зона» и удивляться перестал. Национальный герой Баварии…
— Приняли хорошо, — ответил я, — выгнали не сразу. Били без злобы, да и догоняли, в общем, лениво…
— Ты мне кое-что должен, — перебил он.
— Должен — отдам, какие проблемы. Даже с процентами.
Папа поднял бровь.
— Так миллиард-то тю-тю…
— Не совсем, — признал я. Черт! Правильно говорила моя бабушка: «Не жили богато, нечего начинать». Не судьба.
Папа Монсальви соображал быстро. Иначе, наверное, не стал бы тем, кем стал. И, тем паче, не задержался бы на этом почетном, но опасном посту, подарили бы ему «рыбу».