— Ты что-то скрываешь. Но, похоже, это не мое дело.
— Я хочу найти женский голос. Живой. Запоминающийся. Пробуждающий доверие. И желание слушать.
— Ничего себе, задачка. Не удивительно, что ты в тупике. А зачем тебе это, Леди? Вроде, мы и так тебя слушаем очень внимательно.
— Это не для вас. Это на случай, если мне придется говорить… с ним.
— С ним… А, с Крысой?
— Да. С Крысой. Так ты поможешь?
— Ого! Держу пари, ты смутилась.
— Я этого не могу, ты сам прекрасно знаешь.
— Тоже мне, аргумент. Ты столько раз делала невозможное, что мы уже перестали удивляться. Ты влюбилась. Нормально. С каждым случается.
— Твои фантазии не имеют ничего общего с реальностью. И — ты обещал помочь.
— Обещал — помогу. Хочешь голос, от которого этот парень сойдет с ума, возьми за образец актрису, которая дублировала роль Мей в «Крепком орешке — 4». Не промахнешься. Это я тебе говорю как мужчина — даме.
— А я — дама?
— Ты — Леди. Это гораздо круче.
Глава 12. Русские в городе и не только…
— В самом деле, была такая, Баварская Советская Республика. Исторический факт, а история, она, как известно, наука почти точная… — Сухой старик, навскидку лет семидесяти с хвостиком, опустился на круглый высокий табурет рядом со мной, аккуратно пристроив вторую ногу, которая почти не гнулась. Поймав мой быстрый взгляд, он совершенно спокойно пояснил: — Протез. Ноги у меня с Отечественной нет, на противопехотке подорвался. Отдельный лыжный батальон, слышал про такие?
— Нет, — смущенно признался я, — что у немцев, да финнов лыжники были, слышал. А что в советской армии воевали…
— Воевали, — кивнул старик, — и как воевали! Пять медалей у меня.
— Сколько ж тебе лет, отец? — вырвалось у меня, — я думал, семьдесят.
— Ошибся, — констатировал дед, довольно щурясь, — на целых двадцать четыре года промахнулся. Девяносто четыре мне. В сорок третьем призвали. От как.
В кафе, выглядевшем, кстати, как самая обычная немецкая пивная, только чуть менее опрятном, из-за раннего часа не было никого, и старый хозяин с удовольствием принял приглашение выпить с первым клиентом чаю и поболтать «за жизнь». На слова ветерана я только диву давался. Старику чуть не сотня лет, а он прямой ходит как струна. Да чтоб я так жил!
— До Берлина я не дошел. Только до Мюнхена, — тихо рассмеялся дед.
— А как ты тут оказался? В стане врага? — полюбопытствовал я.
— У немцев-то? Да какие они нам враги? Убежденной сволочи, тех, кого в Нюрнберге не довешали, сейчас почти не осталось. Вымерли естественным путем, как мамонты. А нынешние — отличные ребята. Ко мне часто заходят «ершика» дернуть. Говорят: русская водка плюс немецкое пиво — равно дружба народов! А оказался просто — внучка моя, Машка, замуж за немца вышла, познакомились по студенческому обмену. Она меня сюда и вызвала, сказала, у ее Иогана коммерческой жилки нет совсем, профукает отцово наследство. И точно, пивнушка-то загибалась. А при мне — ожила.