— Ваш брат?
— Уве? Нет, — Аделин поняла, что готова разреветься. Она не могла отвести взгляд, и Бастиан смотрел в ее душу, в темную воду, в тоску и одиночество.
«Не смейте так говорить», — хотела сказать Аделин и не смогла. Не хватило ни сил, ни характера.
— Тогда вам нечего меня бояться, — доброжелательно сказал он, и наваждение растаяло. Инквизитор исследовал ведьму, не нашел в ней ничего интересного, и Аделин считала, что этому надо радоваться. Но не могла. — Но еще одно такое слово о моем отце — и я вас придушу.
— Понятно, — прошептала Аделин. На нее вдруг нахлынули запахи, звуки, краски: они стояли на площади, у памятника королю Георгу Победоносному, на площадке для танцев играл маленький оркестр, и из раскрытых дверей гостиницы неслись голоса и звон посуды: слуги сервировали ужин для постояльцев на свежем воздухе под бело-голубыми зонтиками.
— Тогда будем считать, что договорились, — улыбнулся Бастиан, и Аделин подумала, что если бы не эти шрамы, на которые так испуганно косятся девушки, он был бы очень хорош собой. — Может быть, чашку кофе?
— Нет, — ответила Аделин, и притихший было Кусь завозился на ее плече, прикидывая, стоит ли выцарапать глаза понаехавшей сволочи сейчас, чтоб не лезла к людям со своими угощениями, или лучше отложить это приятное дело до завтра.
— Тогда до встречи, — Бастиан перехватил сумку поудобнее и пошел в сторону гостиницы. Глядя ему вслед, Аделин прошептала:
— Чтоб тебя ворса заел…
— Не заест, госпожа Бувье! Я с ними приятельствую! — звонко ответил Бастиан. К лицу Аделин прилила краска, и она испугалась, что следователь обернется.
Но он не обернулся.
* * *
Разложив вещи в шкафу и приняв ванну, Бастиан решил выйти на свежий воздух. Летний вечер был теплым и светлым, и проводить его в гостиничном номере, пусть и уютном, было бы неправильно. Он спустился на первый этаж, купил у регистратора карту Инегена и прилегающих поселков и, выйдя на улицу, прошел к веранде.
Свободные места нашлись сразу же. В столице к внешности Бастиана уже успели привыкнуть, но здесь он был чудовищем, и на него таращились в открытую. Кто-то особо впечатлительный стучал пальцами по виску, отпугивая нечистого. Девушки перешептывались, глядя на него с любопытством, сочувствием и страхом. Их достойные матушки смотрели оценивающе, словно пытались подсчитать, сколько денег у Бастиана на счетах.
«Много, — подумал он, махнув официанту. — Вы даже не представляете, насколько много».
— Анетт, не надо так таращиться, это неприлично, — услышал Бастиан опасливый шепот и обернулся. Благородное семейство, которое ужинало куриными ножками в меду, сразу же уткнулось в тарелки. Отец заговорил о ценах на репу.