Пятеро дружинников в доспехах из чёрного магического кристалла, окружили меня. Моё тело наполняла энергия, и я был готов дать отпор. Задача не из простых. Эти латы сложно сломать. Даже мне. Они выдерживали, как стихийные техники, так и мою силу. Но всё же разрушить их можно. Да, не с первого удара, да, для этого требовалось попотеть, но шансы имелись. Вопрос лишь в том, сколько я продержусь…
На меня смотрели глухие чёрные маски с прорезями для глаз. Я не видел лиц, прячущихся за ними, но знал: противники настроены серьёзно. Жалеть не станут — это уж точно.
Первым ринулся в атаку здоровый десятник Гаврила. Его латы выглядели массивнее и тяжелее, чем у остальных, но двигался он не менее резво. Магический доспех не отягощал его владельца и почти не сковывал движения.
Я увернулся от устремлённого мне в голову кулака, поставил блок, потом ещё один. Блокировал удар ноги и, нырнув от очередного хука, сам провёл ему удар ногой в корпус. Десятник отлетел на несколько шагов, покатился кубарем по траве. Однако доспех его не пострадал.
Едва десятник упал, остальные четверо набросились на меня. Прямым с ноги я отшвырнул одного, потом с разворота — другого. Оставшиеся же принялись меня немилосердно колотить. Я уворачивался и отбивал удары, но несколько всё же пропустил. Почти не почувствовал их, однако энергия была на исходе, и я всеми силами пытался продлить действие силы, концентрируясь на ней.
Улучив момент, когда один из противников открылся, я снёс апперкотом, но тут на меня ураганом налетел десятник, что уже оклемался от падения. Уклонившись от его удара, я двинул ему коленом в грудь. Кираса разлетелась на чёрные блестящие осколки, и десятник опять оказался на земле в нескольких метрах от меня, но теперь с повреждённой бронёй, которая вмиг исчезла.
Силы покинули меня. Конец сражению. Чувствовал, что сейчас рухну в беспамятстве.
Я поднял руку:
– Стоп! Всё. Больше не могу.
Дружинники замерли. Броня их исчезла, и теперь передо мной стояли четверо молодых парней, одетых в облегающие серые кители, служившие формой для боевых тренировок. На мне был такой же. Десятник поднялся с земли. Он держался за рёбра. Похоже, мой удар всё же оказал некое заброневое воздействие, но очень слабое. На левой руке десятника, как и у остальных, поблёскивал браслет, но теперь он был бесполезен: доспех разрушен, и браслет требовалось отправить на перезарядку нашему артефактору.
Гаврила до сих пор с трудом мирился, что отрок, коим я теперь являлся, может отправить его, да и многих других тренированных дружинников в нокдаун без особых усилий. У нас с самого начала отношения не заладились, с тех пор, как он вместе с Андреем и Катрин приехали в Арзамас, чтобы доставить меня на аудиенцию к Птахиным. Даже не смотря на то, что я убил витязя четвёртой ступени, в его глазах я были всего лишь сопляком, изгнанным из рода за свою никчёмность, на которого ни с того, ни с сего свалилась великая сила. Его самолюбие успокаивало только то, что теперь я был обязан обращаться к нему «господин десятник» и подчиняться приказам, как и остальные отроки.
