Перекусив тем, что осталось с поезда и переодевшись в тренировочный костюм, я пулей помчался к старшему наставнику.
– Отдохнул? – сходу спросил Борис Вениаминович, после моего приветствия. — Оставшиеся дни будешь тренироваться так, что пар из ушей пойдёт. С шести утра до обеда ты должен заниматься с энергетическими чарами и ментальным контролем, оставшиеся полдня – упражняться с артефактами и холодным оружием. Надеюсь, за это время хоть какой-то прогресс будет. Твои мысли должны быть полностью посвящены предстоящей битве.
– Слушаюсь. Но, что решено по поводу… – хотел я спросить, но строгий взгляд оборвал вопрос.
– Так, по поводу недавнего инцидента, – продолжил Борис Вениаминович. – Расследование не дало доказательств твоей правоты. Другая сторона по-прежнему отрицает свою вину, за парней вступились их семьи, выдвинули встречное обвинение. В связи с неоднозначностью ситуации глава рода велел устроить суд поединком. Против тебя выступит отец одного из отроков. Само собой, поединок должен проходить честно: использование энергии тебе запрещено. В остальном – как обычно, в соответствии с обычаем.
-- Разве может отрок драться с дружинником? – спросил я.
Не смотря на то, что я не так давно приобщился к местным обычаям, я уже знал о судебных поединках, а так же знал, что в них могли решать споры только члены рода и младшие дружинники, и только с человеком равным себе по статусу.
– Не может. Поединок назначен на день после церемонии принятия тебя в дружину – таково распоряжение Арсентия Филипповича.
Я поклонился, сказав, что это честь для меня. Я ожидал, что в дружину меня примут после битвы. Но похоже, глава рода решил, что выпускать на битву отрока – это для рода полный зашквар и решил меня хотя бы дружинником сделать.
– Оставь любезности, – недовольно буркнул Борис Вениаминович. – Тренируйся. Усердно тренируйся! От этого зависит твоя жизнь и, возможно, исход битвы.
Весь день я тренировался самостоятельно. Я хорошо знал упражнения, которые полагалось выполнять для развития ментального контроля и энергетики. Мотивации же было хоть отбавляй. Наставник знал это и, вероятно, поэтому не сильно вмешивался в учебный процесс. А может, он и сам был плохо осведомлён в вопросах тренировки моей силы – такое я тоже допускал.
То, что меня скоро примут в дружину, стало хорошей новостью, но сейчас это не имело значения. Если битва будет проиграна, если род уничтожат, а меня убьют – какая разница, отроком я помру или дружинником? Возможно, поэтому Птахины и пошли на этот шаг – шаг отчаяния. Они хватались за последнюю соломинку, понимая, что обречены.