Снаружи доносилась какофония звуков. Рык, встревоженные голоса, болезненный возглас… Ветер превратился в вихрь, носивший по комнате всё, что не приколочено. Кара почувствовала, как что-то стеклянное ударилось о её затылок и разлетелось вдребезги. Она не обратила на это внимания, только плотнее зажмурилась и придавила веки ладонями.
«История! Думай только об истории!»
– В один прекрасный день, – провозгласил Тафф – теперь он почти орал, стараясь перекрыть вой ветра, – Рузен, как обычно, полез на дерево, но когда он забрался на самую макушку, ветка под ним обломилась, и он полетел вниз. Врестой забыл о том, что говорили ему боги и, издав один-единственный звук, остановил время за миг до того, как Рузен ударился о землю. Когда йонстафф дотронулся до Рузена, мальчик увидел, что всё вокруг застыло. Хоть он и был ошеломлён произошедшим, но Врестоя полюбил больше прежнего: ведь тот спас ему жизнь. Вскоре всё вернулось на круги своя. То были счастливейшие дни в жизни Врестоя!
Кара почувствовала, как в мир вошло новое создание.
То был ещё не Врестой – всего лишь смутная мешанина мыслей и идей. Нет, нужно придать ему более осязаемую форму, если Кара действительно хочет сделать его реальностью…
– Давай, Тафф, давай дальше! – вскричала она.
– В течение нескольких лет Рузен хранил дар Врестоя в тайне, – затараторил Тафф. – Однако по мере того, как он становился старше, бедность его семьи всё больше казалась несправедливостью, перекрывающей путь ко всему хорошему. Рузену хотелось знать, каково это – ложиться спать сытым, ходить в новой шёлковой одежде, а не в латаной-перелатаной. Он стал смотреть на талант своего питомца как на способ оставить свой след в этом мире. И вот Рузен, пустив в ход ремесло, которому научился, хотя так и не полюбил, изготовил из обрезков кожи мужчину и женщину и поставил их в центре деревни. Когда вокруг собралась толпа, Рузен объявил, что его бедным созданиям очень стыдно стоять на виду совершенно голыми и что они нуждаются в помощи деревенских жителей. Толпа расхохоталась, почуяв какую-то забаву, но тут Рузен кивнул Врестою. Йонстафф понимал, что зря он это делает, однако любовь к мальчику затмила его разум, и отказать ему он не смог. Он издал один-единственный звук. И пока время замерло, Рузен обошёл толпу и собрал кучу всякой всячины: шляпы, перчатки, башмаки, украшения, – и одел во всё это своих кожаных истуканов. Когда же время двинулось дальше, людям показалось, будто все эти предметы слетелись на новое место в мгновение ока. Ох, как же ему аплодировали! Народ желал видеть фокус ещё раз. И ещё. Рузен оставил у ног кожаного человека свою собственную шляпу, и к концу дня она доверху наполнилась монетами.