– По-моему, когда ничего не было видно, было лучше, – заметил Тафф.
Наклонившись, чтобы поближе рассмотреть борозды, Кара услышала яростное раздражённое шипение. В ту же секунду в каменную арку врезалось огромное тело. И ещё. И ещё раз. От каждого удара окружающее пространство содрогалось.
– Надо идти дальше, – сказал Лукас. – Если эта тварь сюда прорвётся, мы очутимся в ловушке.
Они бросились бежать. Грохот всё удалялся и удалялся, а потом вдруг стих. В замке воцарилась жуткая тишина. Коридор пошёл вниз и вывел их в бальный зал, накрытый стеклянным куполом. Снаружи его занесло песком, и тот задерживал большую часть солнечных лучей. Однако в помещении всё равно было достаточно светло, чтобы увидеть сотни красных прямоугольных глыб, расставленных по полу, точно гигантские костяшки домино.
– Что это? – испуганно спросил Тафф.
Глыбы были разного размера. Некоторые ниже Таффа, другие выше Кары. Все они были полупрозрачные, изнутри смутно проглядывали силуэты.
– Постой тут, – велела Кара Таффу. – Дай-ка я сперва разберусь, что это такое.
Она подошла к ближайшей глыбе, чтобы разглядеть её получше – и изумлённо отшатнулась.
Внутри, точно муха в янтаре, застыл человек. В целом он по-прежнему выглядел как живой, но лицо его оплыло, как будто кости под кожей давным-давно растворились. Кара подумала, что, видимо, глыба – единственное, что не даёт ему распасться, и что если разбить монолит, труп вытечет на пол лужей разложившейся кожи и мышц…
– Что это такое? – спросил Тафф.
– Не подходи, – предупредил Лукас, отгоняя мальчика подальше. Он заглянул внутрь другой глыбы, согнулся в три погибели и посерел лицом. – Не надо тебе этого видеть.
Кара осмотрела ещё несколько – там было примерно то же самое. Последние мгновения этих людей отнюдь не были мирными. Солдат, вскинувший щит. Паренёк, закрывший лицо руками. Девушка, то ли обезумевшая, то ли просто в истерике, явно хохочущая.
Пока Кара всматривалась в её лицо, Тафф, которого наконец одолело любопытство, подобрался к ней сзади и тоже посмотрел. Он тут же отвернулся и уткнулся лицом в плащ сестры. Мальчик нечасто так сильно реагировал на все те ужасы, которые встречались им на пути, и эта потребность в утешении застигла Кару врасплох.
– Извини, – сказал он. – Одно дело чудовища, а все эти люди… Так вот она какая – смерть. Пустые лица, внутри ничего нет… До меня только что дошло, что когда-нибудь… может быть, очень скоро…
«Он думает о том, что случится, когда за ним явится Кверин».
Кара ласково погладила братишку по спине.
– Я ему тебя не отдам, – пообещала она. – Ни теперь, никогда.