Папа (в тех редких случаях, когда они сталкивались на лестнице). В школе все нормально?
Бри. Ага.
Папа. Хорошо.
Или вспомнить хоть рождественский обед…
Папа (разрезая индейку). Тебе ножку или грудку?
Бри. Я вегетарианка, помнишь? Папа. Не говори глупостей. (Отрезает ножку и плюхает ей на тарелку.)
Еще была мама. Она, по крайней мере, оставалась рядом – в физическом смысле. «Аппетитная мамочка на полную ставку» – так она о себе говорила. (Хотя, по нескромному мнению Бри, слово «аппетитный» не могло относиться ни к кому старше сорока.)
Большую часть времени она проводила на тренингах с труднопроизносимыми названиями, косметических процедурах и инъекциях ботокса, ради которых каждый день отправлялась на Харли-стрит, как на работу. В перерывах между ними мама читала про жизнь знаменитостей в глянцевых журналах, расползавшихся по всему дому. Любовь к дочери она выражала нескончаемым потоком ярко упакованных подарков, которые оставляла у нее на кровати.
Ожерелья от Тиффани, джемперы из «Холлистер»… Однажды Бри даже нашла нижнее белье. Здорово, правда? Но для Бри эти подношения были вроде обезглавленных, перемазанных в крови крыс, которых иногда приносят к порогу кошки. Разумеется, ее бы никто не понял. Кому не понравится мать, заваливающая тебя подарками? Особенно такими, о каких большинство девочек ее возраста могут только мечтать. Но Бри не нужны были украшения, дорогущие свитера или кружевное белье. Она хотела маму, которая помогла бы ей с годовым проектом. Встретила бы после школы, сделала чашку чая и спросила, что она сегодня узнала нового. А не пытала вопросами, завела ли она наконец подружек. Как будто ценность Бри измерялась ее популярностью.
Все, что интересовало маму, это:
– Почему ты не носишь джемпер, который я тебе подарила?
Или:
– Ты опять идешь к Холдо? У тебя что, совсем нет подруг?
Или:
– Ты такая симпатичная. Почему ты ничего с собой не сделаешь? Так вся молодость и пройдет!
Что приводило Бри к пункту…
Я могу быть симпатичной, если захочу.
Могла бы. Прямо сейчас. Но не хотела. Однажды Бри уже пыталась стать привлекательней – в самый первый день средней школы, в поразительном приступе наивности, что это все изменит. Тогда она еще страдала от детского жирка, но решительно подвернула юбку покороче, старательно нарисовала темные пряди домашним набором для окрашивания, подвела глаза голубыми тенями, намазалась розовой помадой и запихнула в лифчик пару носков. Итог? Это был худший первый день средней школы, какой только можно вообразить. Увидев Бри, Жасмин Даллингтон и ее гиены чуть не лопнули от смеха, а потом таскались за ней до вечера, выдумывая все новые обидные прозвища.