«На что ты уставился, Ричард?» — спросила она.
На тебя, Лина. Я смотрю на тебя. Вот какой ты стала в мире, где у нас нет детей. Вот какой ты стала в мире, где не нашлось объекта для твоей любви. Вот как Лина выглядит в мире, где все поступает только внутрь и ничто не выходит наружу. На тебя, Лина. Вот на что я уставился. На тебя.
«На птицу, Лина», — выдавил он из себя наконец. «Одна из самых больших индеек, которую мне приходилось когда-нибудь видеть».
«Ну так что ты встал, как столб, идиот? Помоги же мне, черт возьми!»
Он взял индейку и положил ее на кухонный стол, чувствуя исходящие от нее волны бодрящего холода. Раздался деревянный стук.
«Не туда», — в нетерпении крикнула она и указала в сторону кладовой. «Положи в морозильную камеру. В холодильник она не поместится».
«Извини», — пробормотал он. Раньше у них не было морозильной камеры. Не было в том мире, в котором существовал Сет.
Он пошел с индейкой в кладовую, где под лампами дневного света стояла большая морозильная камера, похожая на белый гроб. Он положил индейку к другим замороженным трупам птиц и зверей, а потом вернулся в кухню. Лина достала из буфета банку шоколадного печенья, пропитанного арахисовым маслом, и методично поедала одну штуку за другой.
«Это была традиционная партия в бинго, которую мы обычно устраиваем на День Благодарения», — сказала она. «Но на этот раз мы провели ее на неделю раньше, потому что на следующей неделе отец Филлипс ляжет в больницу для операции по удалению желчного пузыря. Я выиграла комбинезон». Она улыбнулась. Коричневая смесь шоколада и арахисового масла стекала у нее с зубов.
«Лина», — спросил он. «Ты никогда не жалела о том, что у нас нет детей?»
Она посмотрела на него как на абсолютно сумасшедшего.
«На черта это мне интересно нужна маленькая обезьяна?» спросила она. Потом она поставила на место банку с печеньем, опустевшую примерно наполовину. «Я ложусь спать. Ты идешь или опять отправишься потеть над своей машинкой?»
«Я думаю пойти еще поработать», — сказал он, и голос его был удивительно спокоен. «Надолго я не задержусь».
«Эта штука работает?»
«Что…» Потом он понял, и в нем вновь вспыхнуло чувство вины. Она знала о компьютере. Ну разумеется, знала. Исчезновение Сета никак не повлияло на судьбу Роджера и того автофургона, на котором ехала его семья. «Нет-нет. Она даже не включается».
Она удовлетворенно кивнула. «Этот твой племянник. Вечно витал в облаках. Совсем как ты, Ричард. Если б ты не был таким остолопом, я бы подумала, что лет пятнадцать назад ты заправил свой член куда не следовало». Она хрипло и громко расхохоталась. У нее был смех циничной стареющей шлюхи. Он едва не набросился на нее. Затем он почувствовал, как на губах у него появляется улыбка, такая же белая и холодная, как морозильная камера, заместившая в этом мире Сета.