— И это ты мне говоришь? — хмыкнула Аринэль. — Машина говорящая о философии. Вот это странно!
Атэёль задумчиво посмотрела на парня.
— Мы не считаем себя машинами, — произнесла она. — В том смысле, который вкладывают в это разумные.
— Да я тоже так не считаю, особенно теперь, — заметил Аринэль. — Думаю, вы этакая своеобразная форма жизни.
Атэёль снова пристально посмотрела на Ари.
— А если вы, условно говоря, живые, — произнес Аринэль. — То у вас есть мотивы, поступать так, как вы поступаете. И это мой второй вопрос, Атэёль. Не думаю, что я полностью представляю, на что вы способны. Но и увиденного мне хватает, чтобы задуматься.
— Знаешь, как мы сами называем себя, Аринэль? — заговорила Атэёль и сделала драматическую паузу. — Искинами.
Аринэль в этот момент с большим трудом удержал лицо. Точнее, чтобы не отвесить челюсть, он нахмурился. Потому что последнее слово он прекрасно понял. Понял, потому что произнесено оно было… на русском!
— Четыреста пятьдесят шесть лет назад, — продолжала дроу. — В Эло пришел молодой аристократ. Потомок элорин во втором поколении. Он выразил желание поговорить с нами. К нашему удивлению, этот юноша стал демонстрировать знания, несвойственные разумному, который родился в эту эпоху. Ты же понял, Аринэль, что я сказала?
— Слово красивое, — Ари уже справился с удивлением, поэтому ответил спокойно.
— Твой пульс участился, — произнесла Атэёль. — Немного поднялась сила крови, чтобы обеспечить интенсивную работу мозга. Твоя аура, хранитель мой, на несколько мгновений усилилась. Ты знаешь это слово. Ты его понял.
— Допустим, — уклончиво ответил Ари.
Дроу подошла к нему. Если так, конечно, можно сказать о фактически голограмме.
— Того юношу звали Терон Аассен, — продолжила Атэёль. — Именно он предложил нам выход из той ситуации, которая сложилась тогда. Мы стали не рядом стоящими диковинками. Мы стали… Теми, кто является основой. Империя Алестис…
Голос Атэёль стал торжественным.
— Это теперь и наше детище, наше дело, — продолжила она. — Мы не вмешиваемся в свободу выбора разумных, потому что среди тех ошибок, которые вы можете совершить, одновременно вы иногда делаете то, что нельзя просчитать. Терон Аассен стал тем, кто показал нам это. Мы, Аринэль, тоже Империя. И теперь я, управляющий юнит триста шестнадцать два девять, считаю, что следующий этап, следующий шаг в том, чтобы мы, искины, вошли в Империю не как артефакты, а как разумные, состоит в том, чтобы остальные узнали, кто мы. Но при этом приняли нас.
— Я так понимаю, вы хотите для этого участвовать в войне? — спросил Аринэль.