Ари подошел ближе. Но вплотную к распахнутому чреву приближаться не стал. Да и не было там ничего видно. По поверхности металла расходились швы, надо полагать, это модули или типа того.
— Приветствую, Хранитель, — раздался голос Атэёль.
Он был ровным, спокойным. Но теплым, что ли.
— Давно не виделись, Атэёль, — ответил Аринэл, подняв голову.
Прямо перед ним появилась светящаяся точка. Она плавно подплыла к открытому… хм, корпусу? И вместо точки появилось что-то типа схемы. Цилиндр, расчерченный на разноцветные части. Вот выделилась одна, ее контуры замигали, и эта часть выехала из схемы.
— Это то, что составляет основную часть моей личности, Хранитель, — раздался голос Атэёль. — Если ты…
— Мне больше нравится, когда женщины называют меня по имени, Атэёль, — прервал объяснение Аринэль. — Тем более, близко знакомые.
Несколько мгновений паузы.
— Если ты, Аринэль, извлечешь этот блок, — снова заговорила Атэёль. — То я буду полностью не функциональна.
Аринэль внимательно изучил схему. С его памятью (как оказалось, очень хорошей!) он это наверняка запомнил.
— Твои реакции показывают… Аринэль, — голос Атэёль был ровным, но тихим. — Что у тебя нет удивления. Ты ожидал увидеть то, что видишь. Знания о нас уже стали широко доступны?
— Нет, не широко, — ответил Аринэль. — Но руководство Империи в курсе. Собственно, оттуда знаю и я.
То, что Юлиса лишь сказала ему о том, кто такие мэллорны, Аринэль умолчал.
— О чем ты хотел поговорить? — спросила Атэёль.
— Ну, первый вопрос я уже для себя прояснил, — ответил Аринэль, смотря на открытый ствол дерева. — Теперь я хотел бы понять, зачем вам это надо? И Атэёль… Ты бы это… Ну, закрыла что ли. А то у меня ощущение, что я стою перед голой девушкой.
Точка исчезла. И голос тоже пропал.
— Эм, Атэёль? — поинтересовался Ари, когда пауза совсем уж затянулась.
И в следующее мгновение перед ним появилась фигура девушки. В том платьице, с косым подолом… Верхний край, которого, заканчивался слишком высоко! То есть правая нога дроу была чуть не полностью обнажена.
— Вот ант… — пробормотал Ари, чувствуя, что его буйный организм горячо одобряет подобный дресс-код.
Атэёль улыбнулась.
— Знаешь, Аринэль, что больше всего нас удивляло в разумных? — произнесла дроу. — Это чувство юмора. Это совершенно непонятная для нас особенность. У вас оно может быть, а может не быть. Может быть сильным, и слабым. Но самое главное…
Дроу посмотрела… хм, на саму себя. В этот момент «створки» закрылись с легким треском.
— Вы можете смеяться, то есть выражать радость, — произнесла задумчиво Атэёль. — Даже в моменты, когда ваше существование обрывается.