– Не елозь, – велела женщина и предупредила: – Нам скоро выходить, и, пожалуйста, не потеряйся на вокзале, как в прошлый раз.
То место, где они сошли с электрички, действительно можно было назвать вокзалом, не покривив душой. Особенно нравились Тиму аркообразные входы-выходы из здания и окна на квадратной часовой башне. Вся площадь перед ним была отдана под нужды автотранспорта. Люди толпились у остановок автобусов – где-то больше, где-то меньше.
– Вот всегда так, сволочи, – донесся из очереди, которую миновали Тим и женщина, бодрый старушечий голос. – По полтора часа ни одной «пятрешки», а потом сразу три одна за другой. Они там «козла» забивают, не иначе.
Из очереди ей поддакнули несколько голосов, а мужик в тельняшке предложил составить компанию шоферам и обыграть «козлов» по-быстрому.
Люди, конечно же, возмущались, но делали это как-то необидно, задорно и с юморком.
А по левую руку от вокзала находился рынок, который все настойчиво именовали базаром. Торговали на нем черноволосые усатые мужчины и светловолосые женщины. Зазывали по-всякому, отвешивали комплименты покупателям, смеялись.
– Неужели это мои воспоминания? – не поверил Тим. Слишком уж все казалось идеальным, даже утопическим. Да и не помнил он жизни до катаклизма, сознательный возраст настиг его в бункере.
– Скорее всего, мои, – фыркнул невидимый собеседник. – Потом Союз рухнул, и как-то люди окрысились, но вот в мои детские годы было здорово.
После этих слов все снова померкло.
– Постой! Покажи мне поселок, – попросил Тим.
– Не наглей пока, – рассмеялись в ответ, и он оказался в полном одиночестве посреди неведомого тоннеля.
Вокруг было пусто и черным-черно, но тьма больше не персонифицирована – просто отсутствие света. Одиночество Тим ощущал очень явно и при этом всякий раз внутренне замирал, шагая в темноте. Все казалось, кто-то постоянно смотрит ему в затылок, а повернешься – никого. И снова кто-то смотрел – очень пристально.
Тим развернулся, ткнул пальцем в пустоту и вскрикнул, когда некто невидимый схватил его за запястье.
– Тс-с… Тихо, – велел Немчинов. – Глаза открой.
Тим повиновался. Ганзеец сидел на краю кровати и держал его за руку.
– Очередной кошмар? – поинтересовался он.
Тим кивнул, а потом принялся рассказывать о пустоте и направленном в затылок взгляде.
– Из меня, конечно, толкователь сновидений – так себе, если откровенно – никакой, – выслушав, сказал Немчинов, – могу лишь предположить, что подобным образом твое подсознание реагирует на постоянное наблюдение с моей стороны.
Тим пожал плечами.
«А Кай, вернее, его голос и воспоминания здесь при чем? – подумал он и порадовался, что ничего не сообщил Немчинову о сталкере. – Хотя… именно Кай побудил меня отправиться в Москву. Видимо, подсознание как-то цепляется за имя и выдуманный образ?..»