Наконец, Итальянская гвардия, находившаяся вдалеке от боя, получила приказ идти вперед только уже во время русской контратаки. Жерар, после ранения Морана принявший на себя командование 1-й дивизией, все, что смог сделать, так это только сдержать напор русских войск и организовать отход к Семеновскому оврагу, через который русские уже не смогли перейти. Богарне, будучи в самый разгар событий еще на левом берегу Колочи, смог взять на себя непосредственное командование только к концу боя[1826].
В 18-м бюллетене и в рапорте Богарне русская контратака была представлена как массированный удар с целью прорыва французской линии. «Враг, ободренный… успехом, использовал свои резервы и свои последние войска испытать счастья. Приняла участие и императорская гвардия. Был атакован наш центр, который был осью нашего правого фланга», – говорилось в бюллетене[1827]. В действительности, русское командование не только не намеревалось перейти в решительную контратаку, но и использовало все силы, чтобы остановить «нестройные толпы» (Ермолов) своих солдат, которые в пылу боя погнались за отступавшими французами.
Что происходило к югу от Курганной высоты? Воспользовались ли французы случаем, чтобы бросить в пустующее пространство между батареей Раевского и д. Семеновское массы кавалерии?
Приблизительно в 9.30, примерно в версте юго-западнее батареи Раевского, вывел из леса свою 4-ю пехотную дивизию генерал-майор Евгений Вюртембергский. Впереди лежало совершенно никем не занятое пространство, слева виднелись Литовский и Измайловский гвардейские полки, справа была захваченная французами батарея Раевского. Немедленно 2-я бригада – Минский и Кременчугский полки – двинулась вперед «с музыкой и барабанным боем». В этот момент к Евгению подскакал Барклай-де-Толли: «Видите вы тот редут? – вскричал главнокомандующий. – Он занят неприятелем, но стоит вам только сказать слово, и он будет в руках четвертой дивизии». Е. Вюртембергский повел свои полки в батальонных колоннах к Кургану, но в этот момент показалась французская кавалерия. Дивизия быстро перестроилась в каре и отбила неприятеля. Отступающую французскую кавалерию бросились преследовать драгуны Крейца. Но уже подходившая французская пехота (12-й легкий дивизии Жерара либо части Морана) заставила Е. Вюртембергского построить Тобольский и Волынский полки сомкнутыми колоннами и повести их на неприятеля. После жаркой схватки французская колонна была сброшена «в низину»[1828].
Рассказ Е. Вюртембергского, как и другие материалы, однозначно свидетельствует, что утверждения о том, будто уже во время атаки Морана русский 4-й пехотный корпус был к югу от Курганной высоты, ошибочны. Атаки французской кавалерии были отражены 4-й дивизией. Упоминания об этих атаках, проведенные почти одновременно со взятием Мораном батареи Раевского, имеются и в зарубежной литературе: американец Нафзигер пишет, что Е. Вюртембергского атаковала кавалерия 3-го кавалерийского корпуса; Тьер, Транье и Карминьяни, не называя русские части, пишут об атаках Латур-Мобура. Наконец, Кукель полагал, что это были всадники Монбрёна.