. Не было взято ни одного знамени (впрочем, и русские не взяли ни одного неприятельского орла). Максимальное число захваченных русских орудий, которое называли, – 100
[2160]. Но эта цифра фантастична. Реально захваченных орудий было значительно меньше – не более двух десятков, подбитых, с поломанными лафетами. В целом, по словам Пеле, были взяты «только одиночные солдаты, раненые, и пушки, бывшие в укреплениях».
Как же все-таки соотносились представления французов о кровавых потерях русской армии с потерями реальными? К сожалению, спор о точной цифре русских потерь под Бородином не может считаться законченным. На протяжении почти двухсот лет многие историки претендовали на то, чтобы поставить в этой проблеме точку, и всякий раз оказывалось, что решение этого вопроса еще ждет своего часа. В 1988 г. Н. А. Троицкий, опровергая Л. Г. Бескровного (тот говорил о 38,5 тыс. выбывших из строя) и ссылаясь на документ, хранящийся в фондах РГВИА, в котором поименно названы якобы все убитые и раненые генералы и офицеры (633 человека), а также указано число выбывших из строя нижних чинов (45 тыс.), выразил уверенность, что общее число потерь, таким образом, составляло 45,6 тыс. человек[2161].
Д. Г. Целорунго, опираясь на архивные (в основном формулярные списки) и опубликованные материалы, выявил такое количество убитых и раненных в Бородинском сражении русских офицеров, численность которых почти вдвое превзошла приведенную Троицким цифру![2162] В этой связи представляется, что многолетние изыскания по данному вопросу, предпринятые С. В. Шведовым, выглядят на сегодняшний день наиболее убедительными. По его версии, высказанной в 1987 г., за 7 сентября русские потеряли 42 тыс., за 5 сентября – 5,3 тыс. человек[2163]. Однако позже, продолжив исследования, автор пришел к еще большей цифре – около 53 тыс. человек. Из этого числа общее количество потерь среди строевых чинов составило около 50 тыс. При этом потери кавалерии составили 8 тыс. (40 %), пехоты – 39 тыс. (47 %), артиллерии – 3 тыс. (26 %)[2164]. В любом случае, представляется, что оценки французами русских потерь оказались, в конечном итоге, достаточно точными!
Чем же все-таки объясняется столь значительная разница в потерях русской и европейской армий, тем более что наполеоновские войска были атакующей стороной, а русские, располагаясь на укрепленной позиции, обладали к тому же еще и перевесом в количестве орудий? Попытаемся вначале обратиться к «техническим причинам», так сказать, объективного свойства.
Во-первых, бросается в глаза высокая эффективность действий французской артиллерии. Дело было не только в ее техническом состоянии, вряд ли превосходящем состояние русской артиллерии, а в несравненно лучшей организации на поле боя. По одним сведениям (Деннье со ссылкой на Ларибуазьера)