Ну и, видать, умаслил-таки Ништячку своей ненавязчивой привязанностью. Часа в четыре — в пятом, когда обед уже давно закончился, а ужин еще и не думал начинаться, когда новые посетители к кафе не подходят, а те, что еще сидят за столиками, ничего серьезного не заказывают, так, чисто кофе потягивают да пепельницы пачкают, — она сама принесла ему объедки. И не в пакетике, а на одноразовой тарелочке с голубой каемочкой. И даже вилку прихватила. Представляете?! В берлинских лесах последний медведь сдох — тот самый, что из зоопарка убежал, — так что им теперь придется герб менять!
Штрих стал было отнекиваться, но она взглянула на него — как гигантская морская черепаха на пачку новеньких стобаксовых бумажек на своем пути — и промолвила: «Меня дочь из дома выжила. Родная дочь. Так что я всем вам не верю. Особенно таким вежливыперднутым». И ткнула в парня тарелкой так, что тот едва успел перехватить.
Ночью, когда утихли пятничные торжества по поводу трехсотлетия граненого стакана, к их костру подкатили бомжи. И сразу стало ясно: что-то случилось. Уже на подходе слышались самые нижние, грозовые нотки в бочковом голосе Дюка Пизанского.
Кто такой Пизанский Дюк? Если вы видали Илью Муромца Врубеля, то лицезрели и Дюка. Копия. Только без шлема и прочих прибамбасов. И борода раза в три покороче. Дюк среди бомжей — явление особое, его даже и бомжем уже вряд ли можно называть. Выпуклился он года за три до того на речном вокзале, оплывший и осипший от запоя. Вокзальная милиция взялась гнать в три шеи: ты нам всех людей перепугаешь, а у нас — что ни день, то концерты, публика чистая ходит. Но тут его приметила охрана Центрального рынка — он поразил их степенностью, рассудительностью и, главное, силой. Показали начальнику — о, смотри, какой хрюндель! Надо себе забрать: он нам и бомжей в строгости держать будет, и если что не то — поможет, вон какой кряж! Начальник попил неделю водочку с новоявленным откровением природы и, придя в полный восторг, заявил:
— Да какой же это хрюндель?! Это ж настоящий барон!
— Не-е, барон — это у цыган, — возразил кто-то из охраны.
— Дюк, — предложил другой.
— Почему дюк? — удивился начальник. — Какой такой дюк?
— Ну, дюк — это герцог значит, только по-французски. Был такой Дюк Эллингтон. Он на рояле джаз играл. У него еще свой оркестр был.
— Негр?
— Негр.
— Ну что ж, Дюк — так Дюк. Но отмыть надо.
А так как бомж уже успел намять бока кое-кому из охраны — начальник все подбивал их на спарринг, а кому охота выглядеть в глазах работодателя сопляком, — то кто-то и добавил: