— Да уж какое там спокойствие. А если наоборот — из оборотня получится сверхразрушитель? Правда, если верить прогнозам серого призрака, спора не прорастет.
— Ученые тоже сделали вывод, что спора мертва. В том плане, что уже не способна прорасти. За миллиарды лет скитаний в космосе механизм воспроизведения наверняка стал нежизнеспособным. Да и для рождения Конструктора нужны специфические условия — это уже не гипотезы, а научно обоснованные выводы.
— Ничего не имею против, — усмехнулся Диего. — Один из ученых деятелей, молодой парень, с которым я недавно имел честь вести спор, ответил мне английской пословицей, когда я сослался на серого призрака: «Черт знакомый лучше черта незнакомого». В том смысле, что оборотень уже знаком, серого призрака знают единицы, а как к нему относиться — не знает никто. Значит, относиться следует критически.
— Максимализм и скептицизм молодости общеизвестны, — задумчиво сказал Пинегин. — Меня в этом деле успокаивает лишь то, что мы в данный момент, как говорил Сеятель, сильнее оборотня. Конечно, ученым очень хочется, чтобы он вдруг начал расти, но… Ладно, Диего, эмоции — ничто против научно установленного факта. Надо делать свое дело, от этого нас никто не освобождал. Планомерное наступление на тайны — не это ли вывело человека в космос? Отними у человека возможность рисковать — и, я уверен, он затоскует и вымрет со скуки.
— Тяга к знаниям равнозначна тяге к риску? — Диего невольно посмотрел на оживленную группу ученых, обступивших Нагорина.
— Именно, — сказал Пинегин и перевел разговор на другую тему. — К концу дня с Земли прибудет последний груз — новейшая аппаратура для медиков и биологов. Тебе нужно взять троих и сопровождать груз от Марсопорта до полигона. Ураган не ослабевает, и на автоматы полностью полагаться нельзя.
— Это я знаю, — вздохнул Диего.
Танк медленно подкатил к исполинскому, нависающему над песком боку сверхоборотня и остановился. Казалось, машина въехала под козырек каменной глыбы в теле горы: сразу стемнело, горизонт отодвинулся и засверкал желтым блеском.
— Интуиция тебя не подвела, — повернулся к Диего Нагорин. — Масса оборотня растет. Медленно, конечно, но растет.
— Это значит, что растет его энергопотенциал, — сказал Сергиенко. — Опасная тенденция. Что еще заметили автоматы?
— Сверхоборотень начал излучать в длинноволновом диапазоне, — сообщил один из физиков; в кабинете их было двое, кроме Нагорина и Сергиенко. — И что интересно — день ото дня частота излучения растет.
— Все это, очевидно, разные стороны одного процесса. — Нагорин встал и нагнулся над пультом. — Возрастание массы, запаса энергии, излучения… Только какого?