Минут пятнадцать уходит на переформатирование линии обороны. К границе уходят роты второго батальона, во главе с их командиром. Оставшиеся переподчиняются одному из ротных. После того, как докладывают об успешном развёртывании на границе, с облегчением выдыхаю. Бойцы формируют опорные пункты так, чтобы иметь возможность держать круговую оборону. И отразить атаку с тыла, если кто-то из мутантов ещё остался на полуострове.
Сразу после этого, на связь выходит Анна. Сообщает, что отправленная нами группа прибыла. Оба новобранца проверены «натиском» и готовы к вылету. Подумав, отвечаю, что пока пусть будут в режиме ожидания. На уничтожение обнаруженных «зомби» и нашу поддержку, Вихров израсходовал около трети боекомплекта. Оставшегося количества ракет с лихвой хватит на ликвидацию сил противника, практически любой численности, если они вдруг обнаружатся.
Закончив сеанс связи, переключаюсь на канал Сызрани. С их стороны информируют о полном отсутствии противника. Передовые группы пехоты уже выдвинулись на окраину города. Договариваемся поддерживать связь дальше, держа друг друга в курсе событий. Секунд десять размышляю, не упустил ли я чего-то. Перебрав текущие вопросы, понимаю, что все они отработаны. В итоге, отправляемся всей четвёркой наверх, где осматриваем помещения, в которых держались техники и пленные. Пока разглядываем трупы, подтягивается и Павел, чьё присутствие в штабе уже не обязательно.
Информирую его о необходимости провести вскрытие тела Марка и всех остальных «сотрудников» из убежища. Извлечь чипы, занявшись их анализом. У меня в голове уже есть пара предположений, но они выглядят весьма безумно. И предполагают очень нездоровое чувство юмора у людей, которые занимались организацией работы всех убежищ. Или просто очень странный склад ума. Даже с моей, весьма некритичной, точки зрения.
«Ренегат» подтверждает, что всё понял. Заодно интересуется, что произошло на поле боя. Когда рассказываю о «немце», сыгравшем бравого снайпера-камикадзе, задумчиво цокает языком. Постояв и подумав, предполагает, что Марк, как и все остальные из числа персонала убежища, могли быть не совсем людьми. Или прошли глубокий цикл изменений. Поворачивается ко мне, чтобы озвучить ещё пару вариантов, но, увидев выражение лица, сразу же замолкает. Через несколько секунд покидает комнату, отправившись за охраной, чтобы перетащить тела в импровизированную прозекторскую.
А я думаю о том, как нам обсуждать вопросы, связанные со «станцией вечности», если ублюдки, населяющие её, могут фиксировать действия каждого человека на планете. По сути, это нереализуемая задача. Единственный, за кем они не могут следить — «Уран». Но никто из нас не может свободно поговорить с роботом и поставить ему задачу. Учитывая тотальный контроль чипов над организмом, мы даже переписываться не сможем. От сознания того, что я никак не могу повлиять на ситуацию, дико хочется взять один из трупов и кулаками размолотить его в фарш. Но, боюсь, остальные не поймут.