Тот, кто меня убил (Платунова) - страница 11

Смотрины закончились. Из жара меня моментально бросило в холод. Хорошая девочка во мне – девочка, на которую родители возлагали столько надежд, воспитанная маленькая Ри – вопила от ужаса. Что я натворила! Я боялась поднять голову и посмотреть на сестер. А брат! Он, наверное, готов сгореть со стыда!

На лестнице раздались быстрые тяжелые шаги: отец. Уже только по тому, как он идет, я легко могла догадаться, что папа в бешенстве. Мама и тетушки даже не попытаются прийти мне на помощь, знают, что бесполезно. У меня нет никаких оправданий своему поведению.

– Маргарита! – раздался надо мной громовой голос.

…Так что теперь я сижу в крошечной комнатке, которую мы используем вместо кладовой. Здесь сложены старые ненужные вещи, которые по каким-то причинам рука не поднимается выбросить. Вот на стене потемневший от времени портрет какого-то дальнего родственника. Или вот фарфоровая вазочка, которую мама так любила, что и теперь, когда она треснула, не смогла с ней расстаться.

Я села на пыльный диван, обняла колени. На душе было муторно и гадко, но в то же время я радовалась, что все позади. Если и следующие смотрины будут похожи на эти, то я, пожалуй, лучше останусь старой девой!

Хорошенько поразмыслив, я поняла, что даже довольна тем, что меня заперли здесь одну. Пусть все успокоятся, Скайгард и его противный папаша уберутся восвояси, и снова начнется тихая, спокойная жизнь.

Тогда я еще не знала, что с тихой и спокойной жизнью покончено навсегда.

Я просидела в кладовке до темноты, даже успела подремать, укрывшись старой занавеской. Я немного успокоилась, но звук ключа, поворачивающегося в двери, заставил занервничать. Это, наверное, папа. Он меня уже отругал, а теперь идет, чтобы читать своей неразумной дочери нудные нотации. Проходили, знаем. Сначала папа кричит диким голосом, потом, если я особенно провинилась, запирает в кладовке. Правда, не помню, когда я в последний раз была так сильно наказана. Кажется, лет в двенадцать, когда забралась на крышу и, расправив над головой простыню, бегала по гребню: надеялась, что взлечу. Не взлетела, папа отловил меня прежде, чем случилось несчастье. Собирался было отшлепать, но остановил руку до того, как она коснулась меня.

– Ри, ты уже совсем взрослая, а ведешь себя как неразумный младенец, – сказал он тогда.

Думаю, сейчас он именно с этого начнет разговор.

Но когда дверь приотворилась, оказалось, что это мама пришла со мной поговорить. Вздохнув, села на край дивана.

– Отец слишком зол на тебя, боится, что не сможет сдержаться… Ри, доченька, ты ведь уже взрослая…