Я продолжал вопить, тряся красной, с мгновенно вздувающимися волдырями ладонью, а Бив прыгал вокруг, тоже маша руками и заполошно приговаривая:
— Да как же?! Как же вы так? Неужели вы не знали? Неужели вас не предупредили?!..
У меня даже боль на мгновение утихла. Я сразу вспомнил, о чем именно предупреждал меня Котошаров: не жать свобиянам руки! И консул Юра наверняка бубнил мне вчера о том же… Ну, конечно! «Быбобда им буку не бми» — это ведь значит: «Никогда им руку не жми!» Ну какая же я бестолочь! Всегда умудряюсь не учесть самое важное!.. Кстати, о важном… А что если…
Я совсем забыл про боль и про свою несчастную руку.
— Сейчас ведь нет выборов? — сквозь слезы спросил я у председателя.
— Нет, — опешил тот, тревожно глядя на меня. Подумал, видать, что я спятил от боли.
— Значит, мне можно посетить какой-нибудь избирательный участок?
— Думаю, да…
— В таком случае, срочно отведите меня на ближайший!
Моя догадка полностью подтвердилась: «плюсы» и «минусы» на кнопках в кабинках для голосования были полностью стерты! Мало того, сами пластиковые клавиши были настолько разъедены кислотой (или что там выделяла кожа свобиян?), что больше походили на бесформенные огрызки, а кое-где и вовсе отсутствовали. Картина прояснилась полностью: первые восемь раз свобияне жали на «плюсик» за своего избранника… как его?.. Пума, и на «минусики» против Лэша, полностью приведя эти клавиши в негодность. Чтобы не оказаться в тюрьме за бойкотирование голосования, следующие восемь раз им волей-неволей пришлось жать оставшиеся целыми клавиши, то есть «плюсы» напротив имени герцога и «минусы» — напротив Пума. А вот в оставшиеся четыре раз они жали уже наобум, а чаще — вообще не могли найти двух целых клавиш… Но тогда почему…
Я вынырнул из кабинки и бросился к замершему посреди зала Биву.
— Кто последний раз осматривал кабинки?!
— Что значит «осматривал»? — удивился председатель Избиркома.
— Я имею в виду, кто из обслуживающего персонала проверяет готовность кабинок к очередным выборам?
— Зачем?.. — вытаращил глаза Бив.
— Как это зачем?! — ахнул я. — Они что, вечные, по-вашему? Пойдемте, сами посмотрите! — я чуть было не схватил председателя за руку, но в последний момент успел отдернуть свою обожженную ладонь. Впрочем, Бив на сей раз тоже был более проворен, с хрустом в суставах заломив обе свои длинные руки за спину.
— Я не имею права заходить в кабинки! — высокомерно заявил он и вздернул подбородок.
— Это почему же?
— Я не могу даже приближаться к ним. Ведь я никоим образом не должен влиять на исход голосования! А вдруг я втихаря проголосую за кого-то, или сознательно испорчу оборудование, чтобы проголосовало меньшее количество избирателей?