— Не знаю, что ты там нарихтовал, — продолжал рычать шеф, — а только на Свобье сейчас из-за твоей программулины предвере… предреве… — Котошаров раздраженно мотнул лысиной: — Революция там скоро начнется! Тюрьмы переполнены! Главари тамошние власть поделить не могут.
— А я-то тут при чем?! — искренне возмутился я и даже вскочил со стула. — При чем тут моя программа, если эти свобияне дикари! Им еще по пальмам скакать, а туда же — выборы им подавай! С электронной системой голосования!..
— Ну-ну, ты полегче с выражениями, — нахмурился шеф, но рычать, вопреки моим ожиданиям, перестал. Даже понизил голос. И огляделся зачем-то. — Видишь ли, Юрий… Тебя ведь Юрой зовут, как Гагарина?.. Вот и полетаешь скоро, ага. Так вот, Юра, я ведь и сам к этим свобиянам не того… Ну, не то чтобы расизм там, ксенофобия или что подобное — упаси боже! Но ведь и правда, рановато им еще в демократию играть. Насмотрелись, понимаешь, у нас — и дай им такое же! А сами еще из феодализма не вылезли, между нами-то…
— Так и я о чем! — вскинулся я.
— И тем не менее! — прихлопнул по столу шеф. — Министр иностранных дел приказал с этим делом разобраться. И как можно скорее! Так что, лети, Юра, лети, сокол.
Котошаров вышел вдруг из-за стола, подошел ко мне и по-отечески обнял, похлопывая по спине тяжеленной ладонищей.
— Ты уж постарайся там, — пробубнил он мне в ухо. Жалостно так пробубнил, у меня аж горло перехватило. — Выручай, браток. Не то плохо нам с тобой придется.
А потом он добавил еще что-то, вроде как совет дал какой-то насчет свобиян этих… Но тот мне таким малозначимым показался на фоне рухнувших на мою голову проблем, что тут же из этой ушибленной головы и вылетел. Тем более что в нее, несчастную мою, как раз новая мысль шмякнулась, которую я сразу и озвучил, одновременно пытаясь выбраться из крепких шефовых объятий:
— Постойте, Павел Дмитриевич! Но ведь программу я сдавал года два уж назад… В первые выборы они ведь не жаловались?
Котошаров слегка отстранился, но ладони на моих плечах оставил, будто сдерживая меня от необдуманных действий.
— Не жаловались, — подтвердил он. — Ни в первые, ни в десятые. А в двадцатые вот, юбилейные, так сказать…
— В двадцатые?! — завопил я. — У них что там, выборы — любимая национальная забава?!
— Не надо так орать, — наконец-то снял с моих плеч руки Котошаров и принялся демонстративно трепыхать мизинцами в ушах. Затем он снова огляделся и горячо зашептал: — Не наше это дело, Юра! Пусть хоть каждый день свои выборы устраивают. Наша задача — обеспечить техническую сторону. Ты знаешь, чем они нам за это платят?.. Впрочем, тебе и не надо об этом знать. Твое дело — программное обеспечение этой треклятой системы голосования наладить. А уж на премиальные и все такое я не поскуплюсь. Короче, дуй в космопорт, там тебя представитель МИДа встретит, с документами, инструкциями и всем прочим.