Ты, верно, решил, что он мне нужен для истязания пленных? Нет, я его приберег для себя. Те, кому ненавистно мое имя, едва ли убьют меня сразу. Скорее, они поступят со мной в духе Воротынского.
Я же паду сердцем на меч и не дам недругам насладиться моими предсмертными муками! Видишь, как я откровенен с тобой, боярин? До тебя я никому не раскрывал своих тайн!
— В чем же причина такой откровенности, Хан? — вопросил степного Владыку Бутурлин.
— Считай, боярин, что это — дань уважения к тебе. Сильный и смелый враг достоин почета, пусть он даже неверный!
Окажись ты моим пленником лет десять назад, я бы отпустил тебя с миром. Но ныне я не свободен в поступках. Человек, коего ты искал, чтобы покарать, желает сам покарать тебя!
— Тевтонец знает обо мне? — встрепенулся Дмитрий. — И какую смерть он мне готовит — от петли или клинка?
— Он вовсе не жаждет твоей смерти, — отрицательно покачал головой Валибей, — ему будет достаточно, если я поступлю с тобой так, как когда-то обошлись со мной твои соплеменники…
— И ты сделаешь то, о чем он просит? — изумился Дмитрий. — Уподобишься палачу?
— Что поделаешь! — вздохнул вождь степняков. — Мне бы не хотелось делать сего, но германец настаивает…
Ты был прав, боярин! Нам нужны каленые стрелы, кои он поставляет моему воинству, и я не хочу портить с ним отношения.
Посему я исполню его просьбу. Завтра на рассвете ты уравняешься в возможностях со мной!..
В одно мгновение Бутурлину стало ясно, почему Валибей не убил его сразу. Он решил порадовать тевтонца зрелищем того, как ненавистного ему московита превращают в калеку.
Слова Хана об уважении к боярину не стоили ломаного гроша. Валибей просто забавлялся с ним, заранее предвкушая, что ожидает пленника…
Теперь Дмитрий знал, что должен делать. Пока у него еще были руки и ноги, он мог отплатить вероломному степняку за его злодеяния.
От Валибея его отделяло не больше пяти шагов. Броситься на татарина и насадить его на меч перед троном — это казалось Бутурлину вполне возможным…
Рывком вскочив на ноги, боярин метнулся к врагу. Однако нукеры, стоявшие у входа в шатер, знали свое дело. Он не успел сделать и шага, как крепкий удар по затылку выбил из него сознание.
* * *
Дмитрий пришел в себя в глинистой яме, служившей татарам узилищем для пленников. На мир опускалась ночь, и в небе, проглядывавшем сквозь решетчатый настил, зажглись первые звезды.
Положение было хуже некуда. Боярин не раз встречался со смертью и готовился к ней, но смириться с участью, уготованной ему Валибеем, был не в силах. Нужно было что-то придумать, найти в себе силы вырваться из когтей пленивших его чудовищ.