Теперь Дмитрию вновь предстояло встретить зарю, но радости она не предвещала.
Бутурлин обратился к Богу с мольбой о подмоге. Ему не верилось, что Всевышний, столько раз спасавший его от смерти, на сей раз не придет на помощь.
«Господи, неужто все? — вопрошал он Владыку Вселенной. — Ужели дозволишь татям лишить меня того, чем наделил от рождения?»
Ответом ему была тишина, лишь вдали плаксиво кричала неведомая ночная птица. Нежданно до слуха боярина долетел тихий шорох. Судя по звукам, кто-то крался по траве к его узилищу. В следующий миг звезды на небе заслонила черная тень.
Дмитрий был немало изумлен, узнав в склонившейся над ямой фигуре, Надиру.
— Ты? — с трудом выдохнул, он.
— Тс-с-с! — прижала палец к губам, дочь Валибея. — Смотри не умри от радости! Я помогу тебе бежать!..
Сквозь прутья настила она просунула короткий острый нож.
— Ты сможешь перерезать им веревки, — шепотом сообщила она Бутурлину, — но если попадешься в руки страже, скажешь, что нож был спрятан у тебя за голенищем, уразумел?
— Как, не уразуметь! — кивнул боярин, с трудом придя в себя от изумления. — Скажи, почему ты мне помогаешь? Что скажет твой отец, если узнает?..
— Он знает! — оборвала его Надира. — Беги, неверный, и не спрашивай ни о чем! — Произнеся эти слова, она шагнула во мрак и растворилась в нем, словно тень.
После того, что свершила дочь Валибея, вопросы и впрямь были излишни. Нож, брошенный девушкой, упал на глинистое дно ямы, воткнувшись в землю острием. Боярин лег на него в попытке разрезать лезвием веревку, стягивавшую за спиной запястья.
Сделать сие было непросто. Толстая веревка никак не поддавалась ножу, но Дмитрий с ней все же справился. Освободив руки, он избавился от пут на ногах и встал наконец во весь рост.
Яма, в коей его держали степняки, была не слишком глубокой. Подпрыгнув, боярин ухватился одной рукой за прутья настила, а другой стал резать ремни, соединяющие их, в единое целое.
Ему пришлось как следует попотеть, но едва последний из ремней распался под лезвием ножа, Бутурлин обрел свободу. Взяв клинок в зубы, он ухватился руками за остатки настила и, подтянувшись, выбрался из ямы.
Наверху его встретил темный ночной стан. Уверенные в своей безопасности, степняки отдыхали после дневных трудов. Те из них, кому выпал жребий охранять стойбище, точили у костров оружие, подлаживали луки или чинили изношенную збрую.
Остальные спали в своих шатрах чутким сном, привитым десятилетиями кочевой жизни.
Выбраться из стана было нелегкой задачей, но Дмитрию не оставалось иного выхода, как вновь испытать судьбу.