Майнер громко хмыкнул и бросил в рот ещё один леденец.
— О, невиновность людей вы слишком преувеличиваете. Никто не рождается невинным ягнёнком. Жизнь заставляет быть волком и показывать зубы.
— Приятно в вашем лице видеть ещё и философа. Поверьте, господин комиссар, тот за кого я прошу — вовсе не волк! Скорее добрый и благородный лев…
— Лев? Тоже нашли благородного… Хитрый лис… И вот вы идёте ради него на всё, лишь бы спасти его?
— Он не хитрый лис, поверьте!
— И что вы скажете мне толкового?
Виола выпалила:
— Мирослав действительно невиновен, и вы напрасно томите его в камере. Он не мог убить барона Габора!
— Хм, вы уверены так, как будто уже знаете, кто его укокошил! Так кто же это сделал, чёрт возьми?! — проревел Майнер. Он стукнул по столу кулаком, так, что вздрогнули папки, а одна из них упала на пол.
Виола испуганно во все глаза смотрела на разъярённого комиссара.
— Короче, какие у вас есть доказательства, что Липский не волк и не лис, а мирная овца?
— А такие… Те вечер и ночь, когда убили Габора, Липский провёл со мной. Клянусь! — воскликнула Виола.
— Свидетели? — рявкнул комиссар.
— Моих заверений вам мало? Хм… Хорошо! Консьержка Алзбета и дворник Игнац! Если нужно — они подтвердят.
— Ладно, возьмём показания… — кивнул комиссар. — Ну, а… если он выходил ночью… Скажем так — тайком покидал квартиру.
— Нет, — удивлённо посмотрела на него Виола. — Он спал…
— Где?
— В моих объятиях!
Её лицо стало багровым.
Майнер нахмурился и встал.
Виола тоже поднялась со стула.
— Почему Липский сам не рассказал об этом? — спросил комиссар.
Виола замялась:
— Мне трудно объяснить… Быть может не хочет ввязывать меня в это дело…
— Представьте себе, я догадливый, — буркнул Майнер в прокуренные усы. — Как же вы попали в лапы к этому… барону Габору?
Виола вздохнула и села на стул.
— Я пыталась спасти отца, — промолвила она. — Барон не простил бы ему долг.
Майнер тоже сел, скрипнув стулом, вынул из конторки лист бумаги.
— Сядьте за тот столик и вообразите себя писательницей Боженой Немцовой. И обо всём подробно напишите, только без словесных выкрутасов и эпитетов.
Виола кивнула.
— Но вы отпустите господина Липского? — со слезами спросила она.
— Терпение, как известно, приносит розы, — поднял брови комиссар. — Пишите!
И он встал, поднял папку с пола, положил на стол. Затем быстро вышел из кабинета хлопнув дверью.
Зашёл в комнату помощника — инспектор Карл Шипка при его появлении встал.
— Господин комиссар, я как раз к вам собирался. Тут вы просили…
— Что? — нахмурился комиссар.
— Да индивидуальный автограф этого Габора.